Василий Сторманов, обладатель роскошных густых бровей, не знал о тайной жизни своих любимиц. Каждую ночь, когда он спокойно засыпал в своей широкой двухместной постели, давая организму отдохнуть перед очередным рабочим днём, они улетали с его лица и сквозь приоткрытую форточку устремлялись в ночное небо. Форточку Василий на ночь всегда оставлял приоткрытой, чтобы, как это советуют правила гигиены, давать возможность проветрится воздуху своей небольшой уютной квартирки. Даже зимой, в лютый мороз, он обязательно оставлял хотя бы маленькую щёлочку, предварительно поставив около своей кровати обогреватель, чтобы не простыть. Он жил один, поэтому никто не мог проследить за ночными похождениями его пышных бровей. Неудивительно, что им было очень легко улетать по ночам от своего хозяина.
На следующее утро Василий просыпался ровно в семь двадцать, чтобы к девяти быть на рабочем месте. Сорока минут было вполне достаточно, чтобы принять душ, позавтракать и одеться, а оставшийся час отводился на то, чтобы добраться до работы. От одной до десяти минут уходило у него на ожидание автобуса, ещё семнадцать минут автобус шёл до метро. Затем три минуты на эскалаторе, восемь минут на первом электропоезде до пересадки, три минуты на пересадку, ещё шесть минут на второй электричке, три минуты подъёма на поверхность – итого двадцать три минуты в метро. Офис, в котором он работал, находился в двух минутах ходьбы от метро, так что обычно он приходил минимум за восемь, а максимум за семнадцать минут до начала, в зависимости от времени ожидания автобуса. А когда коллеги видели его с утра, то удивлялись, как же бодро и свежо выглядит его лицо! По сравнению с их лицами, вымотанными постоянным недосыпом и отвращением ко всему окружающему, оно выглядело так, будто он только что вернулся из отпуска, а особенно его украшали брови, бодро приподнятые над ясными серыми глазами. Они словно сияли, свисая густыми чёрными колосьями на виски за уголками глаз и тонкой прострочкой срастаясь на переносице. Ещё бы: после таких ночей, которые проводили они на просторах ночного города, трудно было не светиться здоровьем и оптимизмом его шикарным бровям!
Что же делали они, когда Василий, как обычно, ровно в двенадцать выключал свой ночник и переворачивался на правый бок, чтобы заснуть? Брови спешили к своим – к другим бровям, слетавшихся со лбов многих людей в разных концах города в давно известное им место. Это был так называемый Насест – заброшенная голубятня в одном из самых обычных дворов, удачной плотной застройкой скрытая от посторонних глаз. Там они могли, просочившись через толстые ячейки сетки, курлыкать друг с другом до рассвета, рассказывая подробности из жизни своих хозяев, рассуждая о перспективах на будущее и просто дурачась. Появление бровей Василия всегда сопровождалось бурными аплодисментами (вернее, глухими хлопками бровей друг о друга, которыми они заменяли аплодисменты, ведь у бровей нет ладоней).
- Привет, Додхан! – говорили они ему (Додхан – так звали брови Василия в кругу его друзей). – Что интересного сегодня?
- Здравствуйте, ребята! – отвечал Додхан. – Представляете, сегодня он наступил в лужу у метро! Когда возвращался с работы. У поребрика была глубокая лужа, а он её не заметил – смотрел только вперёд!
- Ха-ха-ха! – смеялись брови. – Вот растяпа!
- А мой хозяин утром перепутал в ванне тюбики и пытался почистить зубы кремом для рук! – говорили другие брови. – Он постоянно умывается с закрытыми глазами по утрам, иногда даже свет не включает! Вот и сегодня в темноте схватил не тот тюбик.
- Вот это да! – удивлялись третьи брови. – Но это хотя бы безопасно! А вот меня сегодня ударило током! Представляете, он полез распутывать провода, ведущие к маленькой лампочке на таком гарнитуре на кухне… Она погасла из-за того, что был слабый контакт… И он полез туда рукой, не глядя…Я даже встал дыбом! Это так неприятно…
- Не переживай, - утешал Додхан. – Зато он, по крайней мере, тебя не выщипывает.
Брови пускали волну охов и перешёптываний в такие моменты. Выщипывание – это самое страшное, что могло с ними случится. Говорят, когда брови лишаются срединного треугольника, - разделяются посередине на две отдельных дуги - они уже никогда не могут летать, и лишь только вяло стонут на лбу у хозяина по ночам, не в силах оторваться от его кожи. Злейшим врагом всех бровей был Пинцет – злобная, безжалостная машина, о которой боялись даже упоминать на Насесте.
После того, как брови обсудили все происшествия из жизни их хозяев, они часто вылетали за пределы голубятни и начинали носиться по городу, играя друг с другом. Они устраивали гонки от одной крыши до другой, играли в догонялки, шутливо задирали друг друга, весело кружились в прекрасном ночном вальсе. Иногда они стучались в окна квартир и, сдержанно хихикая, ожидали пробуждения хозяев. Когда им удалось заставить очередного мужика в белой заляпанной майке отодвинуть штору, чтобы заспанными глазами посмотреть на причину своего ночного беспокойства, они сразу же с едва слышными тонкими визгами разлетались, чтобы не попасться на глаза нежелательному свидетелю. Потревоженный ими житель протирал глаза, прикладывал ладони к окну, пытаясь разглядеть, кто разбудил его в столь поздний час. Не находя ответа, он махал рукой, списывая всё на надоедливых голубей или ворон, и ложился спать дальше. И хорошо, что он не видел, кто на самом деле потревожил его сон – последствия такого открытия могли быть очень опасными как для бровей, так и для него самого.
После ночных гонок и танцев некоторые брови сразу разлетались по домам, чтобы успеть прилипнуть к лицам хозяев до того, как они проснуться, а некоторые возвращались ещё ненадолго на Насест. Там они болтали о жизни, иногда выпивали капли дождевой воды с сырых стен (что действовало на них очень одурманивающе, поэтому они делали так нечасто), а потом приводили себя в порядок, расчёсываясь перед очередным днём.
Приходя домой после долгих часов насыщенного труда, Василий первым делом мыл руки, а затем поливал свою любимую герань, стоявшую на подоконнике в коричневом глиняном горшочке с двумя чёрными полосками. Это была герань разновидности Sanguineum, выращенная самим Василием из семян, приобретённых им на базаре несколько лет назад. Ему нравилось думать, что он создаёт нечто живое, и поэтому он всегда с особой заботой ухаживал за ней. На подоконнике не было места другим цветам, кроме неё – герань в гордом одиночестве целыми днями взирала на панораму двора.
Всё было хорошо, пока однажды не случилось страшное. Проснувшись одним серым пасмурным днём и подойдя к зеркалу, Василий не увидел на лбу своих роскошных бровей…
***
Как только это произошло, Василия тут же охватила паника. Он метался туда-сюда, не зная, что делать. Неужели в таком виде ему придётся идти на работу? И как же на него посмотрят теперь люди? Эти мысли едва ли не сводили с ума. Впрочем, вскоре ему удалось вернуть самоконтроль – таким людям, как Василий, немыслимо терять его на долгое время. Он знал надёжный способ обрести самообладание в таких ситуациях: для этого ему нужно было сесть на стул с ровной спинкой, положить руки на колени, а затем сделать своеобразное дыхательное упражнение: семь раз быстро вдохнуть и выдохнуть, а восьмой вдох растянуть на семь секунд и в течение восьми секунд выдыхать. Тогда беспокойство сразу отступит, и можно будет вновь собраться с мыслями.
Это и проделал Василий, когда обнаружил исчезновение бровей. По истечении процедуры он взглянул на часы и увидел, что осталось лишь семь минут до восьми утра, так что ему срочно надо выходить, если он не хочет опоздать к началу рабочего дня. Сегодня он должен был заканчивать важный доклад, с которым выступит завтра на одном не менее важном собрании. Начальство возлагало на него большие надежды. Рассудив, что всё равно утром решить проблему уже не удастся, а на работе сегодня отсутствовать ни в коем случае нельзя, Василий оделся и, набравшись смелости, вышел на улицу без бровей.
На работе его внешний вид произвёл небывалый фурор. Сотрудники долго не могли приступить к своим обязанностям, так как столпились вокруг Василия и с недоумением рассматривали его лицо, лишённое своей главной изюминки.
- Боже мой, как так вышло?.. – удивлялась Светлана, секретарша с большой булавкой в кармане пиджака.
- Этого быть не может! – восклицала Валерия с красными волнистыми волосами из отдела кадров.
- Куда они делись? Куда они делись, чёрт возьми?.. – интересовался Аркадий – близкий коллега Василия по его отделу, всегда носивший одну и ту же джинсовую жилетку.
- Я не знаю! – сокрушённо отвечал наш герой. – Я проснулся – а их нет! Я ничего с ними не делал…
Коллеги переглядывались, не в силах поверить его словам.
- Да ты, наверное, сошёл с ума, - бормотала Людмила Владимировна, чьи обязанности в фирме трудно было определить. – Может быть, напился вчера, сбрил их и не помнишь? А ведь раньше ты никогда не позволял себе алкоголь…
- Да что вы такое говорите! – вспылили Василий. Он был приверженцем здорового образа жизни и, разумеется, его очень сильно задевали такие домыслы.
Круг людей внезапно разомкнулся, чтобы пропустить начальника. Петрович в сопровождении молодого ассистента поспешил поинтересоваться предметом всеобщего внимания.
- Что тут такое… Ух!.. Ну и ну… - он потёр лоб, моргая заспанными глазами. – Зачем же ты сделал это, Вася?
- Я ничего не делал, клянусь вам, Андрей Петрович! – воскликнул Василий. – Я совершенно не понимаю, как это произошло! Я проснулся, подошёл к зеркалу – а их нет. Я не знаю, что делать!
- Мда, бывает так, что не помнишь, что сделал с собой прошлым вечером, - хихикнул ассистент, выпячивая свои лошадиные зубы. Василий посмотрел на него, злобно сдвигая брови (вернее то, что должно было быть ими).
Начальник вздохнул.
- Ну что ж, действительно бывает. В конце концов, работать это тебе не мешает?
- Мешает? Нет… - задумчиво пробормотал Василий.
- Кстати, как там твой доклад? Будет готов к четвергу?
- К четвергу? Да… - Василий прикинул и решил, что и вправду, к четвергу вполне можно было бы успеть.
- Ну вот и отлично! – начальник хлопнул в ладоши. – Тогда приступай, я очень надеюсь, что ты нас не подведёшь. А вы? Что встали? – он обвёл недовольным взглядом собравшихся. – До обеда здесь будете стоять? По местам, хватить глазеть на него!..
Коллеги разошлись по своим столам, уткнувшись в мониторы. Василий налил себе кофе из автомата и тоже приступил к своей деятельности, пытаясь отвлечься от сегодняшнего происшествия. Но всё же что-то не давало ему покоя. Время от времени он ловил на себе беглый взгляд коллег с соседних столов, обзор с которых, к сожалению, не был полностью закрыт полупрозрачными ширмами, разделявшими места – они стояли поперёк кабинета, так что люди с соседнего ряда вполне могли его видеть. Василий отводил взгляд обратно в монитор и вздыхал, пытаясь сосредоточиться, но мысль о том, что его бровей нет на месте, всё же никак не позволяла ему обрести спокойствие.
***
за пять дней до этого…
Пятничной ночью Додхан, как всегда, вылетел в окно и обосновался на Насесте. Он прилетел рано – Василий заснул
