какое же энергетическое дно это субстанция сейчас перемещается?» И как раз в этот момент и рвануло. Пушку разнесло в клочья, осколки посыпались на лежащую Светлану Аркадьевну, и комната стала быстро заполняться туманом.
-Твою мать! Да где же им место-то, а?! – дико заорал Кирилл. – Вентиляцию, живо!
Израненное тело Светланы Аркадьевны вдруг выгнулось дугой, и ремни один за другим стали вылетать из креплений.
-Господи, ещё и подзарядили эту тварь… - простонал Кирилл и схватился за рацию. – Угрозу объекту «Русалка» критическая! Разрешаю огонь на поражение! Светочка, Светочка, прости меня, убогого…
Светлана Аркадьевна смотрела на нас через пуленепробиваемое стекло взглядом, сведённым в одну точку, со стиснутым до дрожи в губах оскалом. Кровь сочилась из ранок на её лице, на шее, на руках; кровь расписывала изодранный халат алым.
-Андрей, не смотри ей в глаза, даже через стекло не смотри! – всё выплёвывал слова Кирилл. – Назад, оружие на изготовку!
Светлана Аркадьевна прыгнула чуть раньше, чем мы исполнили его команду. Она оперлась об пол всеми конечностями и стремительно бросила бесноватый механизм, бывший раньше её личной вотчиной, вперёд, на нас. Стекло ей мало чем помешало – она буквально выдавила его наружу из рамы, словно бы и не почувствовав сопротивления, достаточного, чтобы отбросить нормального человека назад со сломанным скелетом. Кто-то успел отскочить к стене, кто-то принял на себя массивный удар и сдавленно вскрикнул; я оказался ближе всех к выходу и эта тварь врезалась меня, отшвырнув в коридор, где я и провалялся несколько секунд в нокауте… Встав на ватные ноги, с отрешённо-чумной головой, я побрёл по коридору, прошёл мимо покоев Аделаиды Ивановны, где было относительно спокойно и наткнулся на группу наших у лаборатории, с оружием наголо, таращившихся внутрь комнаты, один безжизненно лежал на пороге… С тупым любопытством я заглянул в помещение. Выпотрошенный шкаф под экспериментальные образцы валялся на мокром полу, в центре же комнаты скалилась окровавленная Светлана Аркадьевна, держа в опущенной руке эксплойдер. Вот она быстрым движением поднесла оружие ко рту, и перед тем как снести себе голову, мне показалось, что она чуть подмигнула в мою сторону…
Глава 7
Мрачное это было совещание, спустя три часа после того, как голова Светланы Аркадьевны разлетелась по лаборатории. Кирилл молчал. Его сухо и методично костили со всех сторон, а он тёр глаза и кивал. Досталось и Антону Сергеевичу, но как-то между делом. Наконец Марк Зиновьевич подытожил:
-Ну-с, доигрались. Светочка мертва, образцы утрачены, субстанция неподконтрольна… Где она вообще сейчас может обитать?
-Или во мне, или в Андрее, - глухо выдавил из себя Кирилл. – Во мне, потому что я пил напиток, в Андрее, потому что он склонен к трангрессии. Я уверен, что у меня, как и у русалки, есть тёмные зоны в мозгу. Только проверить при помощи Андрея это уже нельзя…
-Он уверен! – стукнул ладонью по столу Игорь Владимирович. – Как обычно, всегда и во всём! Ничему жизнь не учит…
-А почему не в русалке, Кирилл? – тихо поинтересовался Всеволод Григорьевич. – Тебе не кажется, что чужак сразу преследовал цель именно вселиться в неё, а не убивать, а?
Кирилл тихонько замычал.
-Нет, об этом я не подумал… Но всё равно, энергетически этой твари было легче проникнуть в нас, а не в русалку – мы никак не были защищены…
-Если принять за предположение, - начал Сфинкс, - что данная субстанция в нашем мире не может существовать автономно, а только в теле подходящего медиума, то…
- … то самыми подходящими как раз и являются Кирилл, Андрей и русалка, - подхватил Факир. – Но не будем ограничивать себя в предположениях. Проверять надо всех. Гордей Анисимович, вы в состоянии за короткий срок создать необходимый для этого прибор? Чтобы его можно было применить без … э-э… членовредительства?
Шпунтик, который был до смерти рад, что ему не инкриминировали пособничество Кириллу в создании пушки, расправил плечи:
-Постараемся, постараемся – наработки есть… Денька в три попробуем уложиться.
-Ну, вот и ладно, - подал голос Бывалый. – Думаю, выражу общее мнение, если скажу, что Кирилл Владимирович и Андрей Викторович временно от операции отстраняются и перемещаются в карантинный блок. Отдельно друг от друга. Все работы с генератором мнимых полей прекращаются до моего особого распоряжения – я правильно понял, что это пока один из известных нам способов активации чужака? Хорошо. Далее. Начальники отделов продолжают заниматься разработкой реализации проекта «русалка» с учётом сложившейся ситуации. Ну, вроде бы всё.
Тут его голос дрогнул и он заговорил по-человечески:
-Мужики, а мне ещё Светланку хоронить надо…
… Я лежал на спине и разглядывал бессмысленный узор поддельного света и неподдельной тени на потолке. Очень похоже на аллегорию из моей жизни. Сколько мне ещё осталось? И по делам мне воздастся или по вере? Если последнее – главное, то приходится признать, что я по-настоящему верю только в ту тварь, что сейчас, возможности, грызёт меня изнутри. Я не готов умирать. Господи, как же я не готов!
В отсек кто-то вошёл.
-Спишь? – это был Всеволод Григорьевич, человек без прозвища. Мне захотелось это исправить. – Вижу, что нет. Андрей, я ненадолго – пара вопросов, не больше.
-Угу.
-Скажи… В момент гибели Светланы Аркадьевны ты… ничего особенного в себе не почувствовал?
-Всеволод Григорьевич, - я очень устал, - если эта тварь во мне, то на уровне базовых инстинктов она уже руководит моим сознанием. Выживание – это базовый инстинкт. Как вы сможете проверить то, что я вам буду говорить? Тестовые программы ничего не докажут. Потерпите пару дней, авось Шпунтик не оплошает. Чёрт, говорю и не знаю – я это говорю или уже не я…
-Андрей, не повторяй ошибку Кирилла, не пытайся думать за всех. Просто ответь на мой вопрос. – Его лицо сейчас не выглядело умным, оно было обрюзглым и брезгливым.
-Да что я мог тогда почувствовать? - я и не пытался скрыть раздражение. – У меня голова раскалывалась – как и сейчас, кстати, - перед глазами круги, тело словно чужое… Только к словам не цепляйся, Григорьич!
-Тошнит?
-Тошнит!!
-М-да… Сотрясение у тебя, похоже. Ну лежи, отдыхай.
Он вышел.
А ведь я ему не всё рассказал… Ведь почувствовал я некую судорогу в позвоночнике в тот самый момент, почувствовал же! Почему же я об этом не сказал? Или мне только показалось, что почувствовал? Или сейчас кажется, что показалось? Или…
Бред, бред, бред… Надо уснуть, уснуть, уснуть… Кто там ещё? Не буду отвечать, не буду, не буду, не буду… Ай, зачем колоться-то? Кажется ушли, ушли, ушли, ушли, ушли, уш…
Последующие два дня я барахтался в мрачном полузабытьи. Я видел себя, тянущегося губами к губам Светланы Аркадьевны, и в последний момент она оскаливалась и подмигивала мне, шепча: «Не надо меня бояться, милый»; видел Кирилла, пьющего бурый напиток из огромной кружки, вязкая жидкость стекала ему на грудь и ниже, он давился и пил, а потом смотрел мне прямо в глаза и хрипел: «Ну, теперь попробуй, зайди в меня»; видел Аделаиду Ивановну, вонзающую дротик в хурму на голове у Наташи со словами: «Я выиграла! Андрей теперь мой!»… Виденное лиловыми разводами переливалось в моём бунтующем сознании: естественное скрещивалось со сверхъестественным, стороннее – с потусторонним, - и жутковатые образы грядущего апокалипсиса моего нынешнего бытия разыгрывали свои партии, иногда вздрагивая от прикосновения холодной иглы к бесполезному телу…
Лиловая муть рассеялась лишь к исходу третьего дня, когда я наконец-то просто крепко заснул. Наутро меня посетил мой начальник, Игорь Владимирович, спросил о самочувствии, и затем, прочистив горло, поведал, что сегодня будут проверять Кирилла. Он, конечно, выразился иначе – исследовать там, или осматривать, - но я услышал его именно так.
-Прибор готов? – вяло поинтересовался я, жизненной энергии мне пока ещё явно не доставало.
-Готов, готов… Самого простого действия - работает, используя свойства известного нам поля. Несколько человек приняли участие в испытаниях, так вот, прибор показал себя абсолютно надёжным и безопасным.
-А мне когда… принимать участие в испытаниях? – опять-таки без особого огонька осведомился я.
-Ну-у, - протянул Сфинкс, - давай сначала определимся с Кириллом. До тебя очередь дойдёт.
«Логично - он более крупная фигура… Эх, Кирюха, понеслась непруха…» Мне снова захотелось спать.
-Игорь Владимирович, я покемарю ещё немного, а?
… К середине дня я проспался окончательно, стряхнул раздобревшую от длительного возлежания апатию и сделал восстановительную гимнастику, потом принял контрастный душ и даже поел. Полегчало, вплоть до того, что снова захотелось думать, благо голова реагировала на это уже вполне благосклонно; я как раз занимался тем, что просчитывал возможные варианты в сложившейся ситуации, как дверь в палату распахнулась. Гордей Анисимович, однако, в мои покои не зашёл, а остался стоять на пороге, с потным потерянным лицом и судорожно ходящей вверх-вниз нижней челюстью.
-Гордей Анисимович, - мне вдруг забил озноб, - что случилось? Кирилл? Кирилл?! Да не молчите вы!!
Я уже орал. Шпунтик, держась за косяк и не глядя на меня, несвязно забормотал:
-Андрюша, помоги ему… Это я виноват, я, я знаю… Они меня три дня мучали, я как в тумане ходил… Голоса, голоса – и видения эти… страшно-то как, Господи…
И у него видения. И он Господа поминает, как и я… Так ведь…
-Вы ко мне в отсек три дня назад заходили? Ну?!
Он мутно посмотрел на меня.
-Как же, заходил… Андрюша, там с Кириллом беда… и со мной… не могу я больше, не могу…
Я оттолкнул его от проёма, выбежал через открытые двери в коридор. «Сотрясение, значит… Я опять трансгрессировал, меня использовали, использовали…» Передо мной расступались. Кирилл, как когда-то Светлана Аркадьевна, стоял посередине комнаты, а вокруг него на почтительном расстоянии толпились люди с оружием. Его голова тряслась, - нет, судорожно дёргалась из стороны в сторону, через стиснутые челюсти сочилась слюна. Глаза – страшные, выпукло-стеклянные на мертвенном лице смотрели в точку перед собой. Руками он шарил и шарил по телу, словно ища чего-то, хотя все сорванные провода валялись у него в ногах. Я пошёл к нему.
-Андрей, не сметь! – «Кто это там?» - Он активирован, мы сейчас уведём тебя отсюда!
-Не стрелять! – страшно прорычал я в ответ. – Успеете, если что! Нас двоих, разом!
Теперь я стоял рядом с ним, в такой же, как у него, пижаме смертника.
-Кирилл, дружище… Давай придумаем что-нибудь, а? Ведь ты же не сдашься, правда? Как там, в Залукоморье этом, - помнишь, ты рассказывал? - не сдался, и сейчас не сдашься, да?
Я говорил тихо, очень тихо – только ему, взяв его руку, и пристально глядя в неживые глаза… Я был готов пойти на всё, но сделать ничего не мог. И тут… Его мокрая ладонь чуть пошевелилась в моей, и голова как-то отчаянно дрогнула вверх. Он боролся. Опять один, опять сам с собой… Какая тьма сейчас владела им? Что он мог ей противопоставить? Гулким виброзвуком, как будто проходящим сквозь кожу, до меня донеслось:
- ууйи оойе.. ееейи ееей… аэаииа..
Я понял его. Обернулся, и сквозь спазмы выдавил:
-Мы идём к объекту! Не
