художников, который должен был состояться через несколько месяцев. Оператор показал несколько конкурсных картин крупным планом.
“Я уже участвовал в подобных конкурсах, - подумал Сэм, - и побеждал. Да, и разве это конкуренты? Из этих картин едва ли хоть одна лучше, чем “Последняя звезда”.
- А ты что закажешь, Дэвид? - прервал его размышления Том.
- А? - растерялся Сэм. - Кофе без сахара принеси.
- Без сахара? Хорошо.
Том поднялся из-за столика и исчез. Сэм снова посмотрел на экран, где диктор продолжал рассказывать о перспективах, открывающихся перед победителем.
“На месте победителя мог бы быть я, - подумал он с досадой, и тут же поправил сам себя, - не “могу”, а “буду”. Все, к чертям, хватит жить былыми картинами. Я до сих пор художник. Пусть я потерял свои умения и сноровку, но я люблю это. А что может быть важнее любви?”
Пораженный этой внезапной мыслью, он отгородился от внешнего мира и не обращал никакого внимания на то, что происходит вокруг. Сэм допил свой кофе, оплатил чек и отправился вместе с коллегами в офис.
- Эй, Дэвид, ты куда? - спросил его Том, когда он прошел мимо двери кабинета.
- К директору. Я увольняюсь.
***
Все оставшееся до конкурса время Сэм провел в своем кабинете. Погружаясь в искусство с головой, он забывал о еде и сне. Сэм пытался воссоздать те картины, что принесли ему популярность. В некотором смысле это было плагиатом, в некотором - самоповторением, но если об этом не знает никто, кроме тебя, то какая разница?
- Дорогой, ты идешь спать? - заглянула в кабинет Натали. Часы показывали два часа ночи.
- Что? - спросил Сэм, поднимаясь из-под завала набросков. - Нет. Мне нужно работать, до конкурса всего две недели.
Он с трудом поднялся на ноги и, опустившись в кресло, взял в руки карандаш и альбомный лист и попытался что-то нарисовать, но руки его не слушались. Он дрожали от переутомления.
- Деви, не нельзя же так, - мягко сказала жена. Она подошла к креслу и обняла Сэма за плечи. - Ты бы хоть поспал нормально. Посмотри, ты и так столько сделал за несколько месяцев. Думаешь, каждый способен научиться так, рисовать за такой короткий срок?
- Я могу лучше.
- Конечно. Я очень горжусь тобой. Но нужно отдохнуть. Может быть, ты поучаствуешь в конкурсе на следующий год? Сбережений хватит надолго, мне обещают повышение, все будет хорошо.
- Я не могу.
- Почему?
- Потому что нет никакого следующего года. Если ты не сделаешь что-то сейчас, то вряд ли сделаешь это вообще. Может, я и не успею дорисовать картину до конкурса, но я попытаюсь. Иначе, это предательство.
- Предательство? Кого?
- Себя, - голос Сэма дрожал, - ты предлагаешь мне отказаться от себя. Больше никогда так не говори.
- Хорошо, не буду. Но обещай, что будешь беречь себя.
- Я постараюсь, - тихо ответил Сэм и, положив голову на руки, уснул.
***
Сэм закончил “Одинокую звезду” в последний день приема заявок на участие. Картина вышла не совсем такой, как ему хотелось, но лучше за такой короткий промежуток времени он сделать не мог. Сэм нанес последний мазок и, отбросив кисточку, сел в кресло. Опустошенный и вымотанный, он потерял счет времени, и полотно плавно смешивалось со снами, и возвращалось назад в реальность.
- С тобой все хорошо? - прервала его одиночество Натали, вырвав из плена грез.
- Да, она готова, - Сэм мотнул головой в сторону картины.
Женщина подошла к полотну и внимательно осмотрела его.
- По-моему, получилось… невероятно! У тебя действительно есть талант.
- Да, но все не то. Я все еще не могу рисовать так, как хочу.
- Дорогой, ты обязательно сможешь. Я верю в тебя.
- Да, да, но нам нужно вставить картину в раму и зарегистрироваться на конкурсе. Позвони этому… ну, тому, кто продает аксессуары для художников и скажи, чтобы он доставил раму, которую я заказал, так срочно как это возможно. Сколько времени?
Натали посмотрела на настенные часы и произнесла:
- Десять двадцать утра.
- Отлично. Пусть привезет к одиннадцати. Ты можешь отпроситься с работы?
- Ты уже спрашивал, я отпросилась еще три дня назад.
- Отвезешь меня на регистрацию. Сам я не могу вести машину в таком состоянии.
***
Через два часа Сэма и его картину внимательно осматривал человек в очках с аккуратно подстриженной бородкой. При взгляде на растительность на его лице, Сэм подумал о том, что сам уже не брился неделю и выглядит не очень презентабельно.
- Мистер...
- Сэмуэль Лейкли, - сказал Сэм и тут же осекся, - это псевдоним. Настоящее имя - Дэвид Стенсер.
Натали странно посмотрела на мужа.
- Мистер Стенсер, должен признать, что никогда раньше вас не видел, а я знаю практически всех участников лично. Вы не местный?
- Я родился и вырос в этом городе.
- И давно вы занимаетесь искусством?
- Есть быть честным, около трех месяцев.
- Серьезно? - Мужчина выглядел весьма удивленным. - Вы смогли достичь этого уровня за три месяца?
- Вы знаете, он сутками не выходил из кабинета, - вмешалась в разговор Натали.
- Но даже в этом случае я могу сказать, что у вашего мужа, несомненно, есть хорошие задатки. Поздравляю вас, мистер Стенсер, ваша работа принята. Результаты будут объявлены через неделю, вот ваши пригласительные как участника, - он протянул Сэму конверт.
- Спасибо, - сказал Сэм и убрал его в карман.
- Мистер Стенсер, можно вопрос?
- Да, конечно.
- Чем вы занимались до того, как решили начать рисовать?
- Я был бухгалтером в одной крупной фирме.
- Даже страшно подумать, сколько талантливых художников, писателей и актеров работает бухгалтерами, - вздохнул мужчина. - Хотя, наверное, это к лучшему, ведь иначе мы остались бы без работы.
Сэм и Натали вышли из здания и сели в машину.
- Папа показал рисунок умным дядям? - спросила их Кейт, которая сидела на заднем сидении.
- Да, принцесса, - ответил Сэм, - а теперь папе нужно хорошенько выспаться.
***
Следующие семь дней Сэм ощущал невероятное спокойствие. Он просто делал то, что был должен: занимался спортом, рисовал эскизы, обдумывал идеи. “Одинокая звезда” внезапно оказалась в прошлом, и, при всем желании, Сэм не мог ничего изменить. Нечто, сидевшее у него глубоко внутри, вырвалось наружу и стало частью реальности. Мечтать о чем-то большем было просто невозможно.
День перед объявлением результатов был переполнен спокойствием и чувством неизбежности. Казалось, их можно было резать на ломтики и подавать к чаю. Сэм мог бы поклясться, что на этот день обрел дзэн.
- Как ты думаешь, какое место ты займешь? - спросила его Натали по пути на мероприятие. - Наверное, хорошо было бы оказаться в первой десятке.
- Наверное, - задумчиво произнес Сэм.
- А в первой тройке?
- Наверное, лучше, чем в десятке.
- Ты говоришь так, будто тебе все равно, - удивилась жена.
- Наверное, мне все равно.
- Но ты столько времени потратил на эту картину! Как такое может быть?
- Знаешь, рисовать гораздо важнее, чем получать чье-то одобрение, - сказал Сэм. - Я рисую, потому что люблю. Если ты любишь занимать первые места и получать одобрения - это не искусство. Это политика.
Натали припарковала машину на стоянке, и они направились внутрь здания. На входе Сэм протянул охраннику два пригласительных, и они спокойно прошли внутрь. Пройдя по специально расставленным табличкам, они оказались просторной зале, на стенах которой были размещены конкурсные работы. Зала была заполнена людьми, кто-то из них делал фотографии, кто-то мирно беседовал, некоторые рассматривали картины.
“Простые зрители, - подумал Сэм. - Видимо, конкурсанты считают чем-то плохим смотреть на работы конкурентов”.
Он и Натали присели на небольшой диван, который располагался в дальнем углу залы у стены.
- И, что теперь?
- Погуляй, посмотри другие работы, а я просто посижу здесь.
Через некоторое время в зал вошел мужчина с микрофоном и объявил об открытии вечера. Он сказал несколько вступительных слов, рассказал, что после торжественной части последует небольшая вечеринка и прорекламировал спонсоров.
- Как будто я не мог прочитать все это в пригласительном, - тихо вздохнул Сэм.
- А теперь время огласить победителей конкурса. Итак, первое место занимает картина “Разбитое солнце” художника Мэтью Черски.
Раздались аплодисменты, и толпа сместилась в сторону картины. Автор торжественно вышел из толпы и встал рядом со своим полотном. Его лицо выражало надменное превосходство над всеми собравшимися. Ведущий выдал ему сертификат и передал микрофон. По зале разнеслась монотонная заученная речь.
- Наверное, после вечера продаст ее за хорошие деньги, - шепотом сказала Натали, - с такой-то рекламой.
- Сертификат не делает искусство искусством, - тихо ответил Сэм.
- А что делает?
Сэм пожал плечами.
- Пожалуй, я пойду выпью воды. Думаю, не успею пропустить ничего важного, - сказал он и, поднявшись, вышел из залы. Вслед он услышал, как ведущий произнес:
- Второе место занимает картина Эрика Портмана “Дьявол в раю”...
Сэм подошел к охраннику и спросил:
- У вас тут есть автомат с газировкой?
- Прямо по коридору и направо, сэр.
Спустя несколько минут, Сэм, вместе с купленной бутылкой минеральной воды, подошел к двери в залу и открыл ее. В комнате стоял дикий гул.
- Это вы Сэм Лейкли? - прогремел микрофон ведущего.
Сэм удивленно посмотрел на мужчину с микрофоном и произнес:
- Это мой псевдоним. А в чем, собственно, дело?
- Ваша картина заняла третье место! Поздравляю!
Сэм прошел сквозь толпу и подошел к “Одинокой звезде”. Позади он слышал ропот и ворчание. Сэм отчетливо слышал, как кто-то за спиной спросил: “Да, кто это вообще такой?”. Ведущий широко улыбнулся и протянул ему сертификат.
- Также, мистер Лейкли, судьи отметили вашу картину специальным призом, как лучший дебют.
Сэм молча взял вторую протянутую бумагу и с удивлением посмотрел на протянутый ему микрофон.
- Хотите что-нибудь сказать, мистер Лейкли? - спросил ведущий.
Сэм взял микрофон и посмотрел на окружающую его толпу, и произнес:
- Любите то, что вы делаете. Делайте то, что любите.
***
- Я так горжусь тобой, Девид! Теперь ты настоящий художник! - Натали была в настоящем восторге.
Они ехали домой по ночным улицам, освещенным яркими фонарями. На банкете несколько гостей проявили желание выкупить картину, но Сэм сказал, что он пока не планирует ее продавать. Другие же художники были в ярости, что какой-то новичок умудрился их обставить. Все складывалась как нельзя лучше.
- Да, видимо, теперь я настоящий художник.
- Знаешь, я еще в первый раз удивилась, когда услышала твой псевдоним. Мне кажется, я слышала его раньше.
- Серьезно?
- Сэм Лейкли, ведь так?
- Да.
- Точно. Ты представился так на первом свидании.
Сэм резко повернул голову и посмотрел на Натали, недоумевающим взглядом
- Я так сделал? Серьезно?
- Да. Ты сказал, что учишься на литератора, или что-то такое. Нет, точно, ты сказал, что учишься на художника-иллюстратора.
- И.. и, что еще я говорил? - спросил Сэм осипшим голосом.
- Ну, столько времени прошло. Кажется, что ты нарисовал какие-то три картины, которые победили на нескольких конкурсах или что-то вроде того. Ты ведь только через месяц или два признался, что учишься на экономиста.
Сэма словно ударила молния. Он вдруг все вспомнил. Никакого Сэма Лейкли никогда не существовало. Так он называл своего воображаемого друга, который делал то, что Дэвиду мешали делать обстоятельства. Когда Дэвиду было особенно плохо, он
