т-такое... ув-важать перестанут и... По-русски говоря, морально и материально через федеральный суд отфакают!.. Д-давай, п-пусть лучше т-те портянки сделаем из российского т-триколора... Ес-сли, конечно, п-после т-твоей г-гибели мы будем располагать т-твоим т-телом...
– Моя ни хоцет полтянки из рёссийський фляга! – отрицающе замотав головой, заартачился Исаев, – Моя нильзя такёй полтянка! Моя – патьриота!..
– А что если?., – все-таки изловчившись и любвеобильно пососав ухо собеседника, призадумался Боб, – А х-хочешь(?), мы соорудим т-тебе п-портянки из ф-флага к-какой-нибудь... аф-фриканской или азиатской, или л-латино-ам-мериканской с-с-страны... В-взять к-к примеру гвозделупский ф-флаг... К-конфетка! П-пальчики обсосешь!
– Лядно, фуй сь вами, – уступил Исаев, – Есьли погьибьну, холоните босьиком. Но сьтоби олден и мемолиальная доська би-или.
– И-и-их!., – залихватски взмахивая свободной от Максимыча рукой и приглушенно расправляя морщины памперса энергично испускаемыми кишечными газами, возликовал капитан, – Орден «Резиновой подвязки» и-и-и!.. Нет, два-а(!) ордена резиновых пос-смертно и-и-и... Твою-ю(!!) ме-е-ем-мориа-а(!)льную... до-о(!)ску из... вулкан-ни-ита на сте-енку в кор-ридо-оре то-оже(!).. пос-смертно. К-как и было об-бещано! Сы-слово джент-тель-мена!.. В-веришь, братан, конкретному п-пацану из Пенис-львании?!..
– Велю-велю, – уперев соловелый взор в ведро с торчащей из него рукоятью швабры, без тени сомнения изрек Исаев.
– Б-бо-о-оби-ик! О-он м-мне в-ве-ери-ит!!! – нечаянно сбив головой со стены кашпо с подзаборной фингалией, возликовал Гальюнинг.
– Д-джо-он-ни, – в который уж раз освободив изо рта исаевское ухо, проныл Фасолинг, – К-когда н-наконец-то п-прекратишь обзывать м-меня р-русским к-кобелем?! Это у них там Б-бобики, Т-тузики и Ш-шарики... А я Боб! Я конкретный американский Бо-об! Прекращай, а то к-когда-нибудь разозлюсь и ис-с-кусаю!
– З-заметано, Боб, – миротворительно произнес Гальюнинг, – Не подозревал, что ты этакий об-би-иж-женка... И к-куда, с-спрашивается, мы с тобою в-ведем героя? С-спать?..
– С-спать, – ответил в унисон Фасолинг, – Отоспится и с-с-с ясной г-головой п-полетит изучать н-нев-ведомую п-планету...
– Моя ни хо-оцет(!) сьпать, – энергично тыча локотками в подреберья провожатых, запротестовал Исаев, – Мой-я хоцет сися-яс льета-а-ать! Моя опохмелица и... полетеля...
– Х-хозяин – б-барин, – нечаянно с грохотом сшибив головой со стены второе кашпо (с тут же завонявшим кустистым дерьмопахом), рассудил Гальюнинг, – К-как там у р-русских?.. Н-не отк-кладывай на завтра т-то, чт-то м-можно обгадить с-сегодня?.. Ил-ли как?..
– Н-не т-тяни к-кота за... пенис, – великодушно подсказал Фасолинг.
– Т-точно-точно-точно! – несказанно обрадовался Гальюнинг, – Ч-чего тянуть его з-за... это? Айдате-ка, з-землячки-з-земляне, в-все в-вместе в-в гараж... Н-не по-пацански с-старт от-тягивать...
Облаченный в серебристый скафандр обессиленный прапорщик Исаев лежал с саперной лопаткой невдалеке от припланетенного одноместного челнока-космомодуля. Его взор упирался в сверкающее металлической желтизной и кочковато-угловато-стекольно искрящееся дно только что вырытой в черноземе полуметровой ямки.
– Моя нашьля, однако, сьцясьтье дьля рёссийський людьей, – бормотал он в приклеенную изнутри к гермошлему радиогорошину, – Зёлётёй плянетька. Вися-вися-вися! Й-и бриль-лияньтика минога-минога, однако... Слысись моя, Юсьтась?
– Слышу, Алекс, – звучало с хрипотцой из второй горошины – радиодинамика, – И что, действительно вся эта планета целиком из золота и бриллиантов?!
– Вися, однако, – бубнил Алекс-Исаев, – Приборя показяля. Снацяла приборя деляля тюк-тюк, потома какь ухо слюсяля, потома снёва тюк-тюк, потома снёва слю-юсяля...
Моя приборя виключиля, моя на кирейсерь сьвязь слёмаля... Чиво исё деляти?..
– Взрывай к едреней прабабушке свой спускаемый модуль! А мы тебя завтра втихаря попутным челноком сымем! – рокотал из Москвы Юстас, – Взрывай! Бо-оже упаси-и-и(!!!), информация попадет к твоим командирам! Американцы ж тогда нашу державу через эту планету экономически угробят!.. Лучше уж мы их(!).. через нее... ухайдакаем... Рви, герой!
– Рьву, – вдавливая «пуск» на микропультике дистанционного управления радиодетонатором самоликвидационного заряда, бесстрашно произнес Алекс...
Испуганно прикрыв от вспышки взорвавшегося модуля ладонью глаза, так и не получивший никакой информации с неизвестной ему минипланеты капитан Гальюнинг лихо развернул свой космический крейсер на сто восемьдесят градусов и на «полном вперед» задал марафонского стрекача...
Спустя сутки остановились и выдолбили герою-посмертнику Исаеву памятную мемориальную доску с его барельефами в профиль и анфас. Как и было джентельменски обещано, из вулканита. Как и было обещано, торжественно привинтили ее в центральном коридоре...
Информация же от Алекса была незамедлительно по вертикали власти передана российскому президенту, кой наказал в целях конспирации вокруг да около драгоценной планеты пока не мельтесить и начал старательно думать...
Пока то да сё, секретарша главного кремлевского архивариуса некая Колбасень Прибабахова перефотографировала докладную с переданными Алексом координатами драгоценной планеты и, нарядившись доставщицей пиццы, подсунула флэшку с добычей в ломтике сыра в посольство США. Оттуда ж ей сунули двести граммов... Нет, триста граммов стодолларовок сунули.
Шеф космического отдела ЦРУ и доселе не разоблаченный суперкрот российского ГРУ в оной конторе Билл Фалосмен исчерпывающе поделился полученной по дипломатической почте сенсационной информацией с российским олигархом Пахомом Раскорякиным (разумеется, не задарма).
Раскорякин от изумления раскорячился и наконец-то почувствовал себя в ближайшей перспективе человеком вполне обеспеченным... Не подозревал бедолага, что коварный цэрэушник перепродал информацию еще не менее чем сотне земношарных олигархов, всякий раз наобум внося какие в голову взбредали фиктивные координаты покрытой полуметровым слоем космической пыли злато-бриллиантовой планеты...
По причине строжайшего запрета российского президента мельтесить вокруг да около экономически колоссально выгодной планеты никто на выручку Максима Максимовича Исаева направлен не был. Посему героический космонавт и героический агент ФСБ в едином лице был обречен на неминучую погибель от кислородного и пищевого голодания и... И от переохлаждения, и от обезвоживания организма тоже... Не ото всего, безусловно, был обречен на кончину, а от одного, кое первее остальных доканает...
Не пролетавшие б мимо гуманоиды, хана б потомственному чукотскому оленеводу Исаеву! А так... Сказывали, поживает себе припеваючи на неком атмосферно ароматном космическом теле... Да еще и женился на порядочной и способной беременеть от людей местной жительнице... Вот так-то, однако...
