жестянку. Отдала Мытарю – мыто.
Все. До ночи она предоставлена сама себе. Поднимаясь по ступенькам на верхний этаж, горько усмехнулась. Несмотря на общение с двумя сумасшедшими субъектами, именно сейчас, оставшись одна, вступала в зону безумия.
Квартира прежде принадлежала счастливому многодетному семейству. Проходя через гостиную, девушка привычно глянула на фотографию в рамке. Тощий отец с навеки застывшим выражением лица: «У меня три дочери. Капец! Что желать?», дородная мать с ясным спокойным лицом: «Я выполнила свое предназначение», – и три близняшки, рыжие оторвы лет десяти. Живы ли они?
Девушка завалилась на кровать с несвежим бельем и прикрыла глаза. Может, получится заснуть? Сегодня, вернувшись под утро, она заснуть не смогла. Таращилась в потолок и по смене теней считала время. А спала ли она в последнее время?
Кряхтя, девушка поднялась с постели, взбила подушку, сбросила разношенные босоножки, стащила с себя сарафан, с трудом расстегнула кобуру с пистолетом и стянула трусики. Сарафан подмышками имел вырезы, и выдернуть пистолет из кобуры не составляло труда.
Аппетит покинул ее уже давно. В наведении красоты тоже не нуждалась. Разве что иногда расчесывала волосы – на колтунах спать неудобно!
Давно немытое тело даже не хотелось разглядывать. Предмет былой гордости, холимый и лелеемый… Да, до потопа Алина Бражник оставила много разбитых сердец. Сейчас можно было похвастаться лишь торчащими ребрами, сильно втянутым животом, исхудавшими руками и ногами и, вероятно, обилием морщин на лице. Благо, разбила все зеркала. Она опасалась, что разглядывание в зеркале ее ужаснет или, что самое неприятное, оставит равнодушной. Она подготовила… Нет, надеялась, что подготовила себя к выполнению последней миссии, для которой нужны были терпение, выдержка, решимость и уж никак не красота.
Повернувшись набок, почувствовала тянущую боль в желудке. Ха, у нее еще и язва! От мысли о еде едва не вытошнило.
Поглаживая по часовой стрелке живот, Алина попыталась заснуть. Во сне с ума не сходят… наверное. Впереди было еще много дел, и требовались силы.
Бесплодно полежав около часа и мужественно победив приступы опасных для рассудка видений, она повернулась на спину и, вперив взгляд в дверной проем, начала игру, которая в юности спасала от бессонницы. Забава называлась «Алфавит». Правила были просты. Следуя алфавиту, требовалось представлять человека, образ, предмет или событие на заданную букву.
«А». Англия, и только она. Там остались, отказавшись покинуть место, где всегда хотели жить, отец и мать. Почти всю жизнь в Москве они по грошику копили на мечту. И пять лет назад та наконец-то осуществилась. Домик под Лидсом, вдалеке от промзоны, рядом с родиной любимого актера Питера О`Тула.
Время шло, а буква «А» все продолжалась. Алина вспоминала, как приезжала в Англию к родителям сначала на каникулы, а потом и насовсем. Милый холмистый край. Скупое солнце. Стада овец. Крепкий скотч. Огонь в камине. Неумелый пудинг. Венок из вереска. Почувствовав, как увлажнились глаза, девушка усилием воли оборвала рвущие сердце воспоминания.
«Б». Борис! Первая любовь. Год в тумане счастья и два – в бездне отчаянья.
«В». Вокал. Она пела в школьном ансамбле «Движ». Как смешно и глупо!
«Г». Гуляй-поле. Там, на родине Махно, она в первый раз убила человека. Не в последний.
«Д». Дождь. Она обожала дождь. Вдыхать запах земли при весенних живородящих дождях. Бегать босиком по теплым лужам летом. Сидеть, закутавшись в теплый плед, и смотреть в окно – осенью.
«Е». «ЕШКО» – быстрый английский. Действительно быстрый. Сейчас Алина великолепно им владела – плюс приобрела характерное йоркширское произношение.
«Ё». Ругательство. Ругательства. Теперь они уже не марали рот, как раньше.
«Ж». Жизнь. Её осталось немного. Для нее уж точно… Жадность? Жалость? Поздно уже искать для себя оправдания.
«З». Зегельман. Печальный старик с миллионом фунтов стерлингов в саквояже, с которым она познакомилась в порту. Владелец именных билетов на один из последних катеров с тонущей Британии. Подарил оба мальчикам из приюта. Сам остался с парализованной женой на пирсе. И пел что-то еврейское, тягучее и безрадостное. А она, спрятав глаза и придушив совесть, осталась на катере…
Алина заплакала.
«И». Интерпол. Она, закончив МГИМО с отличием, позволила себе быть привередой и настоять, чтобы ее отправили в посольство Великобритании. Поближе к родителям. И предложение работать в Интерполе приняла с достоинством и гордостью. Впрочем, действительность оказалась намного прозаичнее, чем думалось. Хватать звезды с неба в институте и, как оказалось, быть посредственностью в Интерполе – крепкий удар по самолюбию. Лишь потоп позволил ей заняться настоящим делом. Заплатить за это пришлось весьма скромную цену в виде потери иллюзий.
«И» плавно переходило в «К». Крах. Обрушение государственных систем Европы ей, как ни странно, пришлось по душе. В прежнем мире она оказалась серым никем. Большая же вода дала всем желающим второй шанс. Впопыхах собранные остатки Интерпола в Варшаве. Назначение. Дело. Свобода действий. Реальный результат. Как самодовольно думалось: «Ах, не оценили меня, так я вам покажу. Я с блеском проведу операцию. Преподнесу результат на тарелочке». А в итоге пропустила и почти не запомнила систему паролей и оповещений. Единственное, что сделала правильно, так это запомнила как можно больше интерполовцев в лицо. Дура набитая! Из-за собственной самонадеянности почти половину Украины прошла, как настоящая разбойница, поневоле устраивая и участвуя в разных бесчинствах.
«Л». Любовь. Нивелирована потопом. Смыта. Растворилась. Замещена быстрым сексом. Любовь, как выяснилось, чисто оседлое чувство. Ей нужны твердое место и ясные ориентиры.
«М». Мухи. Чемпионы! Выиграли тендер на шикарное питание. Алина живо представила, что будет в конце. Водная гладь и островки гор, кишащих мухами. Не людьми.
«Н». Ноль. Получив задание проникнуть в банду Пеннивайза, Алина заодно узнала и о последних перемещениях оного. Горы трупов, реки крови – неплохой указатель. Банд по типу Пеннивайзовой на территориях незатопа было великое множество. Уничтожать их и без того загруженными силами военных было невозможно. Был придуман и одобрен план, по которому всем лазутчикам следовало, по возможности, внедриться в банды и подкорректировать путь следования в сторону реки Калитвы. Или, на крайний случай, Дона. А там их бы дожидались серьезные силы для уничтожения. Территории за Доном и, в особенности, за Волгой, решили считать Территориями Будущего, и банды на них не приветствовались. И так ожидались большие чистки среди тех, кто уже успел туда попасть.
Пробраться в банду Пеннивайза не составило труда, а вот зацепиться оказалось проблематично. Все девушки проходили обряд посвящения. Их пускали по кругу. Отказалась – иди в рабыни. Согласилась, тогда – если, конечно, выживешь, – становишься членом банды. Впрочем, рабынь все равно потом насиловали, но со злобой и извращенно. Алина не знала, сможет ли? И очень мучилась. Чувство долга боролось с элементарным инстинктом самосохранения. Выручил случай. На нее обратил внимание Ноль – правая рука Пеннивайза. Взял под покровительство и потеснился на своем ложе. Именно он посоветовал сменить имя. Алина Бражник – слишком мелко, а вот Линда-Браунинг – это звучит. И создать Сучий взвод тоже надоумил он. Со своей стороны, она горячо нашептывала ему слова любви вперемешку с советами по дальнейшему пути следования. Слушая его фантазии, млела от восторга и серьезно тренировалась с новым оружием – браунингом. Истаивая в его неутомимых объятиях, не забывала о попытках облегчать участь рабов. Так прошел месяц. Потом Ноль остыл и нашел себе новую пассию, но иммунитет у нее сохранился. Хороший такой иммунитет. Только не от СПИДа. Ноль запамятовал или не посчитал нужным сообщить о такой мелочи. Когда весь мир катится под откос, кто будет думать о презервативах или укусах до крови? А дальше все пошло под откос по-настоящему. У нее случилась задержка месячных. И она осознала, что любит Ноля. И когда перед переправой увидела медленно проезжающий автомобиль, узнала пассажира. Интерполовец со смешной и теплой фамилией – Агушин. Окурок, выпавший из машины, никого не заинтересовал. Подобрать его оказалось сущим пустяком. В нем оказались инструкции. И тогда – впервые! – Линда-Браунинг была готова отказаться от выполнения задания любыми мерами пресечь попытку переправы. И лишь отсутствие Ноля и трусливые финты с переодеванием лже-Пеннивайза остановили ее.
Алина со всего маху ударила себя кулаком в живот. По-звериному закричав, согнулась в три погибели. Таких ударов она нанесла без счету. Ребенок Ноля, хоть и больной изначально, цепко держался за нее, не желая выходить.
Впрочем, удар не позволил остаться навсегда на букве «Н»! Хрипло рассмеявшись, разогнулась и вновь уставилась в дверной проем.
«О». Осы. У нее с детства аллергия на укусы этих перепончатокрылых. Как-то раз случился кошмар. Все тело раздулось, дышать было нечем, першило в горле, слезы лились ручьем. Врач предупредил, что еще один укус она сможет пережить, а вот несколько... Анафилактический шок и смерть!
«П». Пеннивайз. Он жив! И это сводило с ума. Она четко видела, как пуля, выпущенная из браунинга, влепилась ему в череп. Видела брызнувшую кровь. Внезапно потускневшие глаза. И… спустя секунду он начал танцевать. А потом… взял и выплюнул пулю в нее!
Алина рефлекторно потерла место на щеке, куда попала пуля. Щека постоянно зудела, словно была воспалена…
Переправившись через мост, Линда сообразила, что, ввиду отсутствия Пеннивайза и Ноля, она номинально является командиром. Вырвавшись вперед на непослушном мотоцикле, девушка повела банду к смерти. Инструкция была проста и лаконична. В нескольких километрах от переправы находился песчаный карьер – туда и следовало ехать.
Развив бешеную скорость и ожидая выстрела в спину, она неслась и проклинала день, когда появилась на свет. Но обдолбанные бойцы подвоха не учуяли и послушно последовали за ней. Выходило так, что полтора месяца в банде прошли ради того, чтобы не пропустила нужный поворот. Поворот она не пропустила.
Карьер был глубок. Посредине – наезженная грузовиками дорога. Там и сям стояли экскаваторы. Линда проехала по дну карьера почти до конца, когда увидела, что на дорогу выезжает грейдер. За рулем сидел Агушин. Кивнув ей, он слегка затормозил, пропуская. И лишь потом, резко развернув руль, закупорил дорогу. Как оказалось, с той стороны дороги другой грейдер проделал такой же трюк. Банда оказалась в западне. Сверху начали стрелять. Без шансов. Сил взобраться на откос и увидеть бойню Линда в себе не нашла.
Как оказалось, удалось проскочить и ее телохранительнице – Дашке, за известные постельные таланты прозванной Духовкой. Родом из забитого хутора в Приднестровье, она совершенно не знала русского и души не чаяла в тяжелых наркотиках.
Агушин не поверил, что Пеннивайз жив. Ведь только Линда видела, что клапан на его костюме без пуговицы. И без грима Пеннивайз никогда на людях не появлялся.
Интерполовец смотрел на нее особым взглядом. Было видно,
