посреди двора, напоминающего пустырь. Мельхиор первым выбрался наружу. Потянув носом тёплый воздух, молодой человек почувствовал ни с чем несравнимый аромат юга, всегда почему-то такой тревожно-волнующий для северян. На чёрном бархате неба сияли яркие звёзды. В траве оглушительно стрекотали сверчки. Мириады светлячков спешили на свет одинокого фонаря, тускло горевшего над входом. Судя по убогой вывеске, постоялый двор носил название «Комнаты для добрых людей». Этот жалкий приют на одну ночь представлял собой большое одноэтажное строение с плоской крышей, кое-как слепленное из деревянных балок и обожжённой глины, но зато окружённое кольцом роскошных розовых кустов. За строением начиналась непролазная чаща каких-то неизвестных Мельхиору растений с колючими листьями.
— О, Создатель, как же здесь душно! — пропищал нотариус, спускаясь по лесенке на землю и промокая платочком мокрую лысину. — Идёмте скорее, Мельхиор. Мне просто необходимо выпить чего-нибудь прохладного!
Андро занялся лошадьми, а Мартиниус и Мельхиор поспешили к строению, с опаской обходя мусор и кучки навоза, хотя оба помнили народную примету: если наступить левой ногой на дерьмо, то это к удаче.
Мельхиор толкнул рассохшуюся от жары дверь и под звон колокольчика они с нотариусом вошли в просторный зал с низким потолком. В углах зала чадила пара жаровен, испуская больше дыма, чем света. По оштукатуренным стенам были развешены оловянные тарелки. За длинным грубым столом сидел мрачный Бабаус и хмуро жевал кусок жирного поджаренного хлеба, макая его в обжигающую бобовую похлебку.
— Да взойдёт луна, чтобы освещать ваш сон, уважаемые! — подскочил, кланяясь, хозяин постоялого двора. Хозяином затрапезного заведения оказался бодрый старикашка с хитрющими глазами-бусинками и длинными до плеч редкими седыми волосинами, тонкими, как паутина. На старикашке болталась широкая латаная-перелатаная рубаха, явно неподходящая ему по размеру. Левое запястье было семь раз обвязано жёлтой ниткой-талисманом.
— Добрый вечер, месьер хозяин! — хором поздоровались путешественники.
Старикашка приветливо осклабился:
— Добро пожаловать в «Комнаты для добрых людей», уважаемые. Можете меня звать Одинокий Зуб.
Увидев улыбку хозяина, сразу становилось понятно, почему у него такое прозвище. Одинокий Зуб показал на Бабауса.
— Ваш товарищ предупредил, что вы желаете переночевать.
— Надеюсь, у вас найдётся для нас местечко? — устало спросил Мартиниус.
— Ну, конечно, уважаемые. Кроме вас, на постоялом дворе остановился всего один проезжий, поэтому места предостаточно. Ужинать будете?
Мартиниус и Мельхиор переглянулись.
— А чем вы кормите постояльцев?
— Всем, чем пожелаете. Моя супружница — лучшая стряпуха на этом берегу Клементины, клянусь ноздрями Деуса, — подбоченился старикашка. — Сам-то я родом из Клемента, а вот Карамоска — настоящая имолка и умеет готовить все их имольские блюда.
Одинокий Зуб неожиданно заорал:
— Эй, Карамоска! Злодейка! Поди-ка сюда!
В зал вбежала смуглая носатая старушенция. К бедру она прижимала поднос, уставленный горшками. Брякнув поднос на стол, старушенция с неудовольствием вытаращила на хозяина чёрные глазищи.
— Не кричи так, Одинокий Зуб, я же не глухая. Чего изволите, уважаемые? Есть пряный суп-пюрей из бобов. Есть чечевица, приправленная асафетидой. Есть варёная цветная капуста с кориандром. Всё очень вкусное!
— Мне бы сначала попить чего-нибудь холодненького, — жалобно пропищал Мартиниус, вытирая пот со лба.
— Я сейчас вам сделаю лаймово-апельсиновый сок с солью, сахаром и перцем, уважаемый. Вот и освежитесь, — обнажила старушенция сломанные почерневшие зубы.
Брезгливо посмотрев на зубы Карамоски, Мартиниус вздохнул.
— Будьте так любезны.
— А я возьму суп-пюре и чай, — сказал Мельхиор.
Нотариус со своим помощником присели к столу. Минуту спустя Карамоска принесла кружку с соком, налила Мельхиору супа в тарелку, положила на стол пресный хлеб, поставила керамическую чашку полную огненного пряного чая. Обслужив гостей, старушенция исчезла.
В зал ввалился Андро со своей колючей палицей. При виде великана Одинокий Зуб вскричал:
— О, Творец! Да этот громила больше, чем Великая Жёлтая пустыня!
Скрестив руки на груди, Андро поприветствовал хозяина постоялого двора поклоном и сел рядом с Бабаусом на низкий деревянный табурет, который затрещал под могучим гигантом.
— Учти, старик, мы займём твою лучшую комнату, — процедил Бабаус.
Одинокий Зуб с сожалением развёл руками.
— Боюсь, уважаемые, что это невозможно.
— Как так невозможно? — жарко уставился на старикашку Бабаус. Брови-гусеницы первого секретаря угрожающе зашевелились.
— Наша лучшая комната уже занята.
— Что-о?! — взревел Бабаус, поднимаясь на ноги. — Так ты, старый пёс, задумал поселить первого секретаря великого бошкуна имолов Амальрика, пусть он светит нам, пока светит солнце!, в какую-то грязную каморку?!
Одинокий Зуб проворно отскочил от грозного первого секретаря. Сжав рукоять кривого кинжала, заткнутого за широкий пояс под чёрным плащом, Бабаус шагнул к старикашке. Одинокий Зуб замельтешил костлявыми руками, словно ветряная мельница крыльями.
— Нет-нет, многоуважаемый первый секретарь! Как вы могли даже подумать такое? Разве бы я посмел оскорбить верных слуг великого бошкуна? Просто вы займёте комнату поменьше. В ней вам будет гораздо удобнее. Клянусь ноздрями Деуса, я сам прослежу за тем, чтобы моя супружница приготовила её для вас самым тщательным образом. Карамоска! Злодейка! Ты слышала, что я сказал?
Мартиниус примирительно заметил:
— Вы напрасно гневаетесь, месьер Бабаус. Тут уж ничего не поделаешь. У гведов есть поговорка: «Кто первым придёт к булочнику, первым и купит хлеб».
Целую минуту Бабаус, молча, сжигал чёрным пламенем своих глазищ съёжившегося от страха Одинокого Зуба. Потом его разъярённое худое лицо слегка расслабилось.
— Ладно, старый пёс. Сначала я схожу на конюшню, проверю, как устроили моего Арахиса, но когда вернусь, всё-таки поговорю с наглецом, занявшим лучшую комнату. В Жёлтой стране за обиду расплачиваются ударом кинжала!
После ухода Бабауса в зале наступило спокойствие. Одинокий Зуб приходил в себя. Мартиниус пил сок. Мельхиор ел суп. Андро, громко чавкая, доедал то, что осталось от трапезы Бабауса. Внезапно в зал донёсся чей-то незнакомый мужской голос:
— Эй, хозяин! Принеси вина!
— Это постоялец! — с испугом вскрикнул Одинокий Зуб. Старикашка схватил с полки запечатанный сургучом, пузатый, глиняный кувшинчик и в развевающейся на бегу рубахе пулей вылетел в коридор, ведущий в глубину дома.
С улицы зашёл Бабаус. Оглядев полутёмный зал, он буркнул:
— А где этот плут хозяин?
Андро показал толстым пальцем на коридор, в котором исчез Одинокий Зуб. Впрочем, старикашка тут же вынырнул обратно.
— Чего изволите, многоуважаемый первый секретарь?
Бабаус выкатил на Одинокого Зуба свои огненные глазищи и рявкнул:
— Я изволю немедленно выкинуть отсюда наглеца, не по праву захватившего лучшую комнату! Горе тому имолу, который что-то отдаёт без боя!
Выхватив из ножен кривой кинжал, Бабаус с бешеными проклятиями ринулся в коридор. Одинокий Зуб едва успел убраться с дороги. Андро, размахивая палицей, последовал за начальником.
— Придётся нам с вами, Мельхиор, вмешаться, — озабоченно проговорил нотариус, вставая, — иначе дело может дойти до смертоубийства.
Когда путешественники оказались в злосчастной комнате, ставшей яблоком раздора, они нашли в ней только Бабауса и Андро. Оба имола настороженно озирались по сторонам, держа оружие наготове. В помещении, несмотря на его немаленькие размеры, было тяжело дышать. Комнату скупо освещал безбожно коптящий масляный светильник. К тому же на столе дымила зажжённая трубка. Рядом с трубкой стоял распечатанный кувшинчик, наполовину пустая кружка с вином, и лежало надкусанное яблоко.
— А где же мой постоялец-то? — удивился Одинокий Зуб, заглядывая в комнату. — Вот чудеса! Ни вещей, ни его самого.
— Тебе лучше знать, старый пёс, куда мог деться этот наглец, — свирепо обернулся к старикашке Бабаус.
Одинокий Зуб озадаченно почесал затылок.
— Дверь здесь всего одна. Коридор идёт в зал. Мимо вас, уважаемые, он никак не мог пройти незамеченным. Разве что превратился в невидимку. Окна закрыты на щеколду изнутри. Да и по всему видать, что он только что был здесь. Вон, даже мякоть яблока ещё не потемнела. Это означает, оно было надкушено всего несколько минут назад.
— Весьма любопытно! — потёр ладошки Мартиниус. Его голубые глазки азартно заблестели. Мельхиор покосился на своего шефа. Ну ещё бы. Маленький нотариус обожал подобные загадки.
— Смотрите, месьеры! — позвал Бабаус, указывая на стену. На ней чем-то острым была нацарапана большая шестиконечная звезда.
— Вот разбойник! Ещё и стену мне испортил, — сокрушённо произнёс Одинокий Зуб.
— Как звали этого наглеца? — задал вопрос Бабаус.
Старикашка пожал плечами.
— Он как-то назвался, но я толком не расслышал. Мне имена ни к чему. Вот то, что постоялец удрал, не заплатив за вино, это важно. Проклятый разбойник остался должен мне полкроны!
«Сразу заметно, что бескорыстие Одинокому Зубу незнакомо», — подумал Мельхиор.
— А как он выглядел, месьер хозяин? — спросил Мартиниус.
— Не помню. Чего его было разглядывать? Он же не золотой флориан, — захихикал Одинокий Зуб. — Хотя нет. Клянусь ноздрями Деуса, кое-что помню! У него на шее был амулет из золотых и чёрных бусин.
— И кроме амулета ничего не заметили? Может, бороду, усы, какой-нибудь шрам?
— Не было у него бороды и усов. Вспомнил! Ещё у него были зубы.
— У всех есть зубы, месьер Одинокий Зуб.
Старикашка перестал хихикать. Втянув голову в плечи, он сделал рукой охраняющий знак.
— Но у этого разбойника были настоящие волчьи клыки: длинные, острые и ярко-красные, как будто окрашенные кровью!..
Купить фэнтези-детектив «Чародей из Аксамита» можно: https://ridero.ru/books/charodei_iz_aksamita/
[1] Dominus — господин (лат.)
[2] Эти события описаны в повести «Нотариус из Квакенбурга».
[3] Эти события описаны в повести «Тёмный Человек».
