рабстве оставлять, этого даже мёртвые не простят им, из могил поднимутся.
Нет таких денег, что бы они казаков заменили. И наши жёны, и дочери с нами всегда, в одном строю. И нет между нами разницы: только на людей меняем.
Сказал эти слова Пахоменко, и все с ним согласились.
Молодец Васильевич, - соблюдаешь казачьи традиции! Тебе и дальше разговор с абреками вести. Ведь ты ещё, и административная власть.
А с оружием придете, то будет война между нами. И вертолётный полк, что возле станицы базируется, тоже поднимется вместе с нами. Тогда много невинных, людей пострадает.
Плохо вам будет. У нас сила, и закон тоже на нашей стороне.
Думайте!
Уехали горцы, к себе в аул, и кипели там страсти нешуточные. Даже стрельба была.
И уже на следующий день, приехали другие люди и привезли с собой наших женщин. А потом вытряхнули из мешка, одного абрека.
Он главный виновник похищения ваших женщин. Судите его по своим законам. Потому что по нашим законам, ему смерть положена. А у него дети малые, и родители старые.
Если будет война, то он её виновник. А мы всегда жили дружно с соседями, и не хотим войны. – Аллах, тому свидетель!
Обменялись стороны пленниками, и раскланялись, друг перед другом.
Виновный предстанет пред Российским судом, он для всех нас один. Так что будем жить в мире и согласии, помогать друг другу, как это всегда было.
Правильно, я всё говорю, - обратился сотник Пахоменко, к станичникам?
Любо! – Был единогласный ответ казаков. – Любо!
Не знал сотник Пахоменко, что придётся дипломатии учиться, не в учебных заведениях, а в жизни. А жизнь ошибок не прощает! И он старался их не делать.
Рос авторитет Александра Васильевича среди казачества, как снежный ком в стихию. Иначе трудно было назвать, все происходящие события.
Страна разваливалась, можно сказать на глазах: все народы, её населяющие, хотели демократии и суверенитета.
Уже маршировали Дудаевские войска в Грозном, бряцали своими мускулами, перед слабеющей Россией. И другие националисты всех мастей, от них не отставали.
Хаос кругом, и беспорядок. Рэкет, и открытый бандитизм захлестнул страну. И практически не было сил этому противостоять.
Но был патриотизм, он не мог погибнуть в России: его колыбели.
Читай Саша! – протягивает сотнику Пахоменко, свои стихи, друг.
Я от души написал, всё, что с нами было – оцени! Может люди потом, и вспомнят нас добрым словом. А матушку Россию никому не отдадим, на то мы и казаки!
Даль полонила, глаз синева!
Косы, изумрудные росы сбивали!
Русь в рабство вели продавать,
На её шее, тяжесть аркана!
От стона и плача людского,
Яркое солнце - на небе стыло.
Тени падали на раскосые рожи,
Ох, и жуткое зрелище было!
Девушку: - рвали на части,
Лютые ханы, мурзы и беки.
Плачут: Дарьюшки, Насти,
- Озверели, степные собаки.
Тлела трава, от копыт загораясь,
То всадники, летели стаей,
Их русые волосы,
В гривы вплелись,
И сверкали мечи,
Что пощады не знали.
Ворогов было не счесть,
Не знала Россия покоя,
Но Витязи: Иванушки есть,
Ей счастья не надо другого.
Постарела Россия: морщинки у глаз,
Серебрятся, плескаются лунные пряди.
Все, соколы-братья, в боях полегли.
Что кроме ратного: счастья не знали,
Скорбен Россия твой лик:
Воры самозванцы у власти.
И гибнет простой человек,
И пусть от копыт, задымится земля,
Русые волосы в гривы вплетитесь:
- Иваны, умирать вам нельзя!
Да, сильно Василий, написано! Чувств хоть отбавляй. Надо в нашу газету их послать, ведь сейчас демократия. Пусть наши казаки почитают. Я думаю, что им, они очень понравятся.
Конечно здесь с рифмами, не очень всё дружно. Но есть здесь, и внутренняя музыка: скорее набат. Он все огрехи покрывает, так что напечатают – душа там есть.
Я ведь тоже стихами балуюсь, может, когда и свои произведения почитаю.
Вот, и признались два друга, обо всём, самом сокровенном, что у них на душе было.
