электрошнуром кипятильника.
– Поубиваю, козлы безрогие! Под ноги глядеть разучились, паскуды! - для профилактики правонарушений досталось и мне. – Ты тоже не следишь за братом, урод!
Я быстро покинул стены дома, и основная экзекуция проходила без моего участия. Да, родители наши имели болезненное пристрастие к телесным наказаниям.
Другой бы на этой ошеломляющей неудаче пал духом и опустил руки, но юный правонарушитель не ждал милостей от судьбы. Заполучить книжечку стало для него навязчивой идеей и, своего рода, делом чести. После пары неудачных попыток завладеть добычей путем банальной кражи, ибо Лариска была начеку и бдительно следила за ним, он вновь вернулся к неординарным методам.
В следующую после экзекуцию ночь, он внезапно вскочил с кровати и истошно заорал. Я спал в зале на диване, а Лариска в одной комнате с ним, на моей кровати. Забавно было наблюдать мать, несущуюся высоко вскидывая ноги, как безумная самка страуса, на вопль Пашки.
– Чего орешь, дефективный?
– Меня кто-то задушить пытался! – выдал юный мошенник после профилактической оплеухи. – А когда я закричал, то он спрятался в шкафу.
Стоял там у него в комнате старый шифонер. Естественно, что в шкафу никого не оказалось.
– Совсем мозги протухли! – мать, кипя праведным гневом начала жестоко избивать его. – Это Влад на тебя плохо влияет!
На шум вышел, громко скребя десницей объемистый живот отец, и, проходя мимо, для профилактики пару раз пнул меня ногой. Потом аналогичный педагогический прием был применен им к лежащему на полу младшему сыну. Оценивающе разглядывая сквозь ночную рубашку фигуру племянницы, он укоризненно покачал головой.
– Оставь выродков в покое и иди спать, - а сам протопал на кухню и гулко помочился
в пустое ведро из-под угля, которое с зимы болталось возле котла отопления. – Завтра вставать рано.
– Если еще хоть раз пикните! - мать, пригрозив нам, с чувством выполненного долга удалилась на супружеское ложе. – Хоть звук донесется от вас, то поубиваю! Всех! Тебя, Ларис, это тоже касается!
Вот тут Пашка и приступил к тонкой психологической игре.
– Сейчас опять заору! - до пяти часов утра угрожал, морально надломленной тягостной семейной сценой и измученной отсутствием сна, Лариске. – И скажу, что это ты меня душишь!
– Да что я тебе сделала?
– Сейчас как заору, так сразу узнаешь!
– Тебе же тоже попадет!
– Тебе больше попадет! - при этом никаких конкретных требований не выдвигал.
– Книжечку гони! - лишь в самом конце, когда она уже на все была готова лишь бы прекратить эту кишкомотную канитель, потребовал малолетний охламон.
На недоуменный вопрос Лариски:
– Какую книжечку?
Он начал кататься по кровати и как в припадке грызть засаленную подушку, чтобы не издать ликующий вопль и не испортить все предприятие.
И лишь слегка успокоившись, по-змеиному прошипел:
– Синюю! Телефонную!
– Зачем она тебе?
– Гони книжечку, говорю! А то сейчас заору!
– Да на, подавись ты! - понятное дело, что жертве извечного конфликта города и деревни бедной белобрысой дылде ничего иного не оставалось, как отдать родственному деревенскому свинтусу вожделенную полиграфию. – Но ты еще об этом сильно пожалеешь!
– Только тронь меня, крыса белобрысая, сразу заору!
– Надо было тебя и правда придушить! – в сердцах произнесла Лариска. – Да жалко дурака недопеченного.
– Сама недопеченная!
– Ладно, ты книжку получил, а теперь дай мне поспать!
– Спокойной ночи!
– Ну ты и скотина наглая! - впрочем, вскоре она на нем отыгралась, но это была уже совсем другая история.
А вот безвинно загубленные фиалки жалко.
