закрепить успех не удалось, так как 216-я сд участия в ночном налёте не принимала «… в силу отсутствия управления последней со стороны 18-й армии».[b][53][/b] Более того, 216-я стрелковая дивизия[54] имела приказ о взаимодействии с 17-м кавалерийским корпусом. Однако командир дивизии генерал-майор А.М. Пламеневский приказ не выполнил и отвёл дивизию на юг, тем самым оставил без прикрытия правый фланг корпуса.[55] В этом ночном столкновении « …части дивизии понесли потери: до 70 человек убитыми и ранеными. Противник потерял до 500 человек».[56] После боя дивизия отошла и закрепилась «на рубеже отметок 41,6, 44,4, 43,2»[b][57], [/b]которые находились южнее и юго-западнее станицы Кущёвской в 3-5 километрах. Следует сказать, что 15-я Донская дивизия в последующем постоянно проводила атаки с целью овладения Кущёвской. В результате ожесточённых боёв станица три раза переходила из рук в руки, но, подтянув свежие силы, противник вытеснил подразделения 15-й дивизии из Кущёвской и оставил станицу за собой.
В течение дня 01.08.42 г. немцы несколько раз атаковали позиции 15-й Донской кавалерийской дивизии, но все атаки были успешно отражены. Вечером 01.08.42г. противник атаковал левофланговый 25-й кавалерийский полк и начал теснить его. Полк, упорно обороняясь, медленно отступал в южном направлении. Для дивизии создалось угрожающее положение. Резерва в распоряжении командира дивизии полковника С.И. Горшкова не было. Но в это время, по приказу командира корпуса генерала Н.Я. Кириченко, прибыла из ст. Ленинградской дивизионная школа младших командиров, которую полковник С.И. Горшков сразу же направил на помощь 25-му кавалерийскому полку. Ей было предписано: «…под руководством заместителя командира дивизии подполковника Дорожкина Ф.Н. отбросить вклинившегося противника и восстановить прежнее положение».[b][58][/b] Но поставленная задача не была выполнена полностью. Всё же дальнейшее продвижение противника на левом фланге полка было остановлено. 25-й кавалерийский полк закрепился на новом рубеже, на 500 метров южнее предыдущего. Перед 42-м и 33-м кавалерийскими полками в это время противник особой активности не проявлял.
Такая обстановка сложилась перед фронтом обороны 15-й Донской кавалерийской дивизии к исходу 1 августа 1942 года.
Из наградного листа на подполковника Дорожкина Ф.Н, награждённого орденом Красного Знамени: «В боях под Кущёвская 1.8.42г., руководя действиями 25-го полка и дивизионной школой, по своей инициативе смелым и энергичным ударом во фланг вклинившегося противника приостановил дальнейшее продвижение противника и ликвидировал угрозу окружения частей 13-й кав.дивизии» .
Из наградного листа на заместителя командира 4-го эскадрона 42-го кавполка 15-й Донской казачьей дивизии лейтенанта К.И.Недорубова, представленного к медали «За боевые заслуги»:
«1. Под х. Победа с двумя взводами зашёл в тыл противника и интенсивным ружейно-пулемётным огнём заставил фашистов отойти к линии железной дороги, чем обеспечил полку возможность продвинуться вперёд.
2. Попав в окружение под станицей Кущёвской огнём из автоматов и ручными гранатами, вместе со своим сыном уничтожил до 70 фашистских солдат и офицеров»
Вышестоящее командование приняло решение за этот подвиг наградить лейтенанта Недорубова К.И. не медалью «За боевые заслуги», а орденом «Красного Знамени». А его сын – Николай – был награждён орденом «Красной Звезды».
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 октября 1943 года «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашисткими захватчиками и проявленные при этом героизм и мужество» гвардии лейтенанту Недорубову Константину Иосифовичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 1302.[59]
Из наградного листа на командира 106-го конно-артиллерийского дивизиона 15-й Донской кавалерийской дивизии старшего лейтенанта Ф.С . Шелеста, представленного к награждению орденом Красной Звезды: «… В бою 28-29 июля 1942 года под Самарской и хутором Бирючий, мастерски управляя огнём артиллерии, уничтожил 3 танка и более 10 автомашин с войсками и грузами противника. За всё время боя артдивизион не понёс потерь в людском составе и материальной части и всё время поддерживал мощным артиллерийским огнём операции частей дивизии».
Оборона станицы Канеловской
В районе станицы Канеловской, где оборонялась 116-я Донская кавалерийская дивизия под командованием генерал-майора Я.С. Шарабурко, враг своё наступление начал 30.07.42г. с часовой артиллерийской подготовки. Затем противник силами до двух батальонов пехоты при поддержке танков и сильного артиллерийско-миномётного огня перешёл в наступление на Канеловскую, нанося удар из района Совдар, в стык между 257-м и 259-м кавалерийскими полками. Но казаки действовали смело и решительно, вели точный огонь по неприятелю. Встретив организованный отпор и понеся большие потери, противник отошёл на исходные рубежи. Ночью 31 июля 1942 года он снова атаковал донских казаков из района населённого пункта Совдар на северо-западную окраину Канеловской.
Одновременно по наведённому мосту и вброд через реку Ею выдвинулось до батальона вражеских солдат, которые сосредоточились на южном берегу реки, создав угрозу выхода в тыл 116-й дивизии. И снова казаки в ожесточённом бою, перешедшем в рукопашную схватку, отразили нападение с потерями для врага. В этом бою отличились командир эскадрона старший лейтенант Н.В. Макеев и комсорг 257-го полка А.Зеленский. Противник постоянно атаковал подразделения 116-й Донской дивизии, пытаясь овладеть станицей Канеловской, но не смог прорвать оборону казаков. Более того, донские казаки генерала Шарабурко сами неоднократно наносили удары по врагу и совершали рейды в его тылы. Так, например, когда разведчикам 116-й кавалерийской дивизии удалось выявить район сосредоточения резервных подразделений противника, генерал Шарабурко принял решение упредить врага в нанесении удара и направил в тыл неприятеля сильный отряд в составе дивизионной школы младших командиров, эскадрона 258-го полка и двух 76-мм орудий. Возглавил отряд командир школы старший лейтенант В.А. Авсенев[60]. Рейд прошёл успешно – было уничтожено до 200 солдат и офицеров врага, 9 машин с боеприпасами, 7 пулемётных точек.[61] Ожесточённые бои в районе станицы Канеловской продолжались до 3 августа включительно, но враг так и не смог прорвать оборону донских казаков 116-й кавалерийской дивизии.
Офицер Генерального штаба РККА при 17-м кавалерийском корпусе капитан Беззубенко Л.С.докладывал своему командованию: « … В течение 3.8.42г. части корпуса… вели ожесточённые бои с наступающим противником. Особенно инициативно и смело уничтожает силы противника 116-ая кд генерал-майора Шарабурко. В итоге двух ночных налётов в расположение противника в конном строю силою до полка, он вырубил до батальона пехоты противника, захватил трофеи и пленных, имея при этом минимальные потери».[b][62][/b]
Из наградного листа на командира взвода учебного эскадрона 116-й Донской казачьей дивизии лейтенанта Н.Ф.Гудзя, представленного к ордену «Красное Знамя»: «… При выполнении боевого задания, зашёл в тыл врагу, налётом в конном строю уничтожил миномётную батарею противника, прочесал населённый пункт Совдар, уничтожил в конном строю до 50 гитлеровцев. Уничтожил до 6 огневых точек противника, что дало возможность эскадрону ворваться полностью в населённый пункт».
Из наградного листа на командира отделения учебного эскадрона 116-й Донской казачьей дивизии сержанта А.Г. Ковтун, представленного к медали «За боевые заслуги»: «… При выполнении боевого задания во время ночного налёта на населённый пункт, занятый противником (станица Совдар Краснодарского края), убил 2 офицера, уничтожил 2 огневые точки (станковые пулемёты) уничтожил гранатами танкетку, захватил ценные документы. После того, когда у него была убита лошадь, пройдя через передний край обороны противника, переплыл через реку и прибыл в свою часть с захваченными документами и оружием».
Сражение под Шкуринской
12-я Кубанская кавалерийская дивизия под командованием полковника И.В. Тутаринова в первой половине дня 30 августа 1942 года, заняв оборону на рубеже: станица Шкуринская – х.Нардегин – х.Шевченко[63], сразу же приступила к оборудованию линии обороны. Для усиления 12-й дивизии командиром корпуса были направлены «… четыре батареи лёгкого артиллерийского полка».[64] Жители станицы активно помогали казакам в создании и устройстве огневых точек, заграждений, окопов и других оборонительных сооружений. Да по-другому и быть не могло – ведь 19-й кавалерийский полк, входивший в состав 12-й дивизии и занявший оборону в северной части Шкуринской, неофициально имел название «Штейнгартовский», так как был укомплектован в основном из жителей Штейгартовского района, административным центром которого и была станица Шкуринская. Как отмечал в своих воспоминаниях бывший командир 12-й кавалерийской дивизии Тутаринов И.В, «особенно много было шкуринцев в 19-м кавалерийском полку, а его 2-й эскадрон под командованием старшего лейтенанта Зиновьева полностью был сформирован из казаков станицы Шкуринской».[b][65][/b] В этом же полку был эскадрон, укомплектованный казаками Кущёвского района.[66] Так что, самим ходом событий, 12-й Кубанской кавалерийской дивизии уготовано было принять боевое крещение на своей, в буквальном смысле слова, земле. Казаки защищали свои дома и семьи.
К рассвету 31 августа подразделения дивизии закончили оборудование оборонительного рубежа. Весь личный состав был укрыт в щелях и окопах. Тем временем разведка донесла о выдвижении передовых частей противника. Бывший командир 19-го кавалерийского полка П.В.Пугаев в своих воспоминаниях о боях под Шкуринской писал: «… Разведгруппа, уничтожившая в четырёх километрах севернее Шкуринской немецкую разведку на мотоциклах, вручила мне две пары погон и документы, взятые у убитых разведчиков. По этим трофеям я определил, что наступают на Шкуринскую отборные войска и драться придётся с большим напряжением сил».
Немецкий полковник, пленённый казаками 12-й дивизии и допрошенный лично Маршалом СССР С.М. Будённым, показал, что немецкое командование знает о кавалерийском корпусе, но значения ему не придаёт, так как в нём «одни старики».[67] И действительно, в корпусе более половины казаков были непризывного возраста.
2 августа 1942 года в районе посёлка Магровского[68] были захвачены в плен более 10 горных стрелков – все из 13-го горно-пехотного полка. Возраст всех пленных до 30 лет. Все до мобилизации работали на заводах, фабриках и в сельском хозяйстве. Пленные отмечают хорошее снабжение их полка оружием, боеприпасами и продовольствием. На все поставленные вопросы отвечали
