скоро заканчиваются. Из нашего двора хорошо видна почти вся Михайлова гора. По привычке я не сводила с неё глаз. Гора невероятно пленила меня своей загадочностью. И вдруг, всего лишь на одно мгновение блеснула розовая остроконечная перламутровая вершина-пирамида. Она блеснула отчётливо и реально. Вы скажете, что я увидела то, что хотела увидеть. Нет, только не в тот момент. Могу поклясться, что это было не облако или отражение чего-то на солнце. У меня внутри от этого блеска словно всё осветилось. Мне даже показалось, что я услышала какой-то то ли звук, то ли эхо, донёсшееся до меня оттуда, с высокого неба. И вот, ни тогда, ни сейчас у меня не было и нет сомнения, что гора позвала меня.
— А что подружка? – осторожно спросил я.
— Маринка? А что Маринка? Она без умолку что-то болтала и при этом ещё умудрялась громко жевать жвачку. Она не видела, да и не могла ничего видеть. Я же ошарашено смотрела и смотрела туда, где только-только растаяла остроконечная вершина. Я поняла, что случилось то, о чём я врятли могла тогда кому-то сказать, то, для чего, очевидно, я родилась, что уже является моей судьбой, смыслом всей моей дальнейшей жизни и моего существования вообще.
Саша ещё много говорила о своих не простых переживаниях с момента увиденного ею, а я смотрел на неё и думал, что сейчас что-то становится и моей судьбой. Или мы с Сашей поодиночке, но в одно и то же время просто сходим с ума? Нет, не похоже. Хотя уже одно то, что я всё это так серьёзно слушаю и хочу даже в это верить, может заинтересовать некоторых специалистов от медицины, некоторых, так сказать, светил психиатрии.
— Саша, — обратился я к девочке, когда в потоке её речи появилась удобная пауза, — скажи, почему ты выбрала именно меня? Могу поспорить, что я первый, кому ты обо всём этом рассказала. Ведь так?
— Так. Но поверьте, Алексей, я никого не выбирала. Вы попробуйте проанализировать сами. Это вы для своей творческой командировки выбираете именно наш город. Вам как будто никто этого выбора не навязывал. Ещё час назад вы не знали меня, а я не знала вас. Вы бы могли прекрасно доехать на автобусе до автовокзала и уже оттуда добраться до гостиницы на троллейбусе, как делают все приезжие. Но вам. Скорее всего, по вашей же просьбе кто-то советует сойти с автобуса раньше и сделать пересадку на трамвай, потому что так вы бы действительно добрались бы до гостиницы быстрее. Далее, если бы я не подобрала в трамвае Ваську, я сейчас была бы дома и благополучно спала. И мы никогда бы не встретились. Или сейчас могли бы, как обычно ещё в это время, ходить трамваи, и вы бы уехали в гостиницу, даже не успев заметить меня в тёмном уголочке конечной остановки. Но трамваи не ходят! В диспетчерской уже больше часа нет ни диспетчера, ни вагоновожатого… Алексей, вы же взрослый человек. Оглядитесь. Вы сидите в комнате отдыха диспетчерского пункта. А вам это нужно было? Целая череда совпадений? Нет. Я уверена, что вас сюда вели. Вас позвала гора. Она привела вас ко мне и сделала всё для того, чтобы мы встретились. Зачем? Значит мы сейчас очень нужны друг другу. Я – это ваш шанс хорошо сделать свою работу. Вы – это мой шанс выполнить свою миссию.
Не знаю, может я попал под гипноз глаз этого очаровательного ребёнка, под гипноз всего того, что эта девочка мне сейчас говорила, или действительно происходило какое-то чудо, но я начинал чувствовать, что всё это действительно имеет и ко мне какое-то отношение. Я смотрел на Сашку, и она всё более начинала мне напоминать юную Ассоль из «Алых парусов» Александра Грина. Она услышала о своих алых парусах ещё совсем ребёнком и ждала их потом много лет. И вот они появились только для неё одной. Они зовут её из далека своим завораживающим алым цветом, зовут Ассоль к её счастью, к её судьбе и любви. А юная Александра слышала в детстве о розовой вершине горы в далёком небе. И вот вершине мелькнула на мгновение только для неё одной. Она зовёт девочку. Но куда? К её судьбе? Да, возможно. К её счастью и любви? Этого никто не знает. Никто не знает. Как закончится эта её сказка. Это новая сказка. Хочется, чтобы и у неё был счастливый конец, а ещё лучше – счастливое продолжение. Но при чём здесь я? Я выслушал её с интересом. Однако я не могу быть великолепным Греем, тем капитаном прекрасного парусника, несущегося по волнам океана на встречу с возлюбленной Ассоль в порт маленького городка Зурбаган. Может мне отведена роль сказочника, который, став свидетелем удивительных событий, сможет записать новую сказку и потом подарить её людям? Разве это не чудо? Мне эта роль ближе. Но готов ли я к этому? Хватит ли моего таланта? А если Михайлова гора и в самом деле сделала такой выбор?
Господи, что я несу? Какой выбор? Какая сказка? Кажется, я не очень здоров. Может это такая форма гриппа? Может у меня жар, а всё вокруг – это мой бред? Нет. Это реальность. Увы? Я не знаю. Знаю только одно: у всего есть свой конец. Приход его не надо торопить, но и миновать его нельзя. А если это реальность, то мне необходимо здесь и сейчас принять какое-то решение, от которого будет теперь зависеть не только моя судьба. Мне, словно, предложили сыграть в неизвестную мне игру. Принять или не принять её правила? Согласиться ли доиграть до самого конца? А если мне удастся повлиять на ход игры и сделать её конец более оптимистичным, чем он кажется в чьём-то предсказании – в предсказании, что избраннику горы в мир людей обратной дороги нет. Сашка никогда не вернётся… Это даже не её выбор. Это её судьба, которую не обойти. Значит, выходит, что она должна идти туда, подниматься на вершину горы и исполнить своё предназначение. А я? И вдруг я понял. Понял даже раньше, чем мне сказала об этом девочка. Я должен идти с Сашкой. Почему же именно я? Искать сейчас ответ на этот вопрос будет бесполезным занятием. Хотя, Саша вполне логично во всём разобралась, всё, как говорят, разрулила и всё поставила на свои места. Очень похоже на то, что я действительно для этого сюда и приехал. Невероятно, но, чёрт возьми, заманчиво. Ох, как заманчиво!
— Саша! – прервал я речь девочки. – Стоп, Саша! Хватит меня убеждать. Ты точно знаешь, что именно тебя выбрала гора или кто-то там наверху? Ты веришь в это здраво и без капли сомнений? Ты понимаешь на самом деле, отдаёшь себе отчёт, что там может с тобой произойти?
— Да! Да! Да! – ответила Саша так убедительно, так решительно, что я даже почему-то вздрогнул. По позвоночнику пробежала жаркая волна, преследуемая покусывающими мурашками.
— Я это уже понял. А знаешь, я тебе верю. Ты мне можешь не поверить, но я верю. Вот, сказал какой-то каламбур. Хм.
— Нормально сказали. Красиво. А главное – понятно.
— Да, но не знаю, понятно ли тебе другое? Понятна ли тебе моя роль в этой всей истории? Вернее, моё значение в нашей с тобой встрече? Меня, значит, прислали к тебе. А в качестве кого? Проводника? Исключено – я не знаю дороги. Телохранителя? Очень сомневаюсь. Ну какой из меня телохранитель? Может, в качестве моём профессиональном?
— В качестве того, кто пойдёт со мной, кто вернётся обратно, кто запомнит всё, всё запишет, а потом расскажет всему миру о настоящей Михайловой горе, обо мне и обо всём, что там может с нами произойти. И потом, вы взрослый мужчина. С вами мне не будет так страшно. Одна я никогда бы не пошла. Неужели вам это всё не понятно?
-Ты боишься? – удивился я. Хотя, на самом деле, было бы удивительно, если бы девочка-подросток не боялась идти не известно куда, не зная, что ждёт её в тёмных холодных пещерах и лабиринтах многочисленных горных троп. Не боялась подняться одной туда, где не удалось побывать ни одному опытному и специально подготовленному альпинисту, где не смогли побывать ни учёные, ни смельчаки-фанатики. Никто!
А сам я смогу? Готов ли я? Мне-то самому не страшно? Я никогда этого не делал, никогда ни к чему подобному не готовился. Я даже настоящего альпинистского снаряжения (которого, кстати, у нас и нет) в руках не держал. Да я не то, что спортом, я зарядку по утрам в последний раз делал лет в десять в пионерском лагере. Но сейчас, кроме меня, рядом с этой отчаянной девочкой никого не было. Нет, можно, конечно, подождать до утра, найти более подготовленных людей, организовать настоящую экспедицию… Но вот только кто поверит этой девочке? И потом, подобных экспедиций, как выясняется, было много, и все они закончились неудачей. Никто не пойдёт с подростком только лишь потому, что она, фанатично веря в какой-то миф и увидев вдруг то, что хотела увидеть, решила, что она избрана для миссии, о которой даже ей самой ничего не известно. Никто не поверит ей, никто с ней не пойдёт. Поэтому она ни с кем раньше об этом и не говорила. Саша понимала, что никто не сможет ей помочь. Самое большее, что могло бы произойти, с неё бы посмеялись, как смеялись уже однажды с юной Ассоль. В школе бы тыкали в неё пальцами и говорили, что она дурочка наивная, решившая удивить весь мир очередной небылицей о чудесах местной горы. А родители бы, наверное, огорчились, и, вероятнее всего, обратились бы за консультацией к известному специалисту, дабы подлечить любимое дитя и избавить от странных фантазий.
Разве не так?
Вот я влип. Честно говоря, я не искал подобных приключений так серьёзно, но вдруг сказал:
— Я пойду с тобой. Это было твоим вторым условием?
— Точно! – ответила Сашка, и глаза её снова засветились божественным светом, проникающим прямо в моё сердце. Не знаю, как она это делает, но… в общем, это так приятно, это так… Чёрт, слов не хватает…
Мне стало тепло и спокойно. Я принял решение. Вдруг появилась уверенность, что у меня всё получится. Дремавшие раньше внутренние силы быстрым током разлились по моим венам и понесли свою энергию в каждую мою клеточку. Показалось, что я изнутри каким-то чудесным образом быстро меняюсь и уже сам хочу идти с Сашкой куда угодно, защищая и оберегая её от бед, от холода, невзгод и любого зла. И этой привилегии я не уступлю никому. Со мной творилось что-то необъяснимо хорошее, значительное, и мне это нравилось. А ещё свет этих глаз – чистый, яркий и восхитительный. Наверное, это он творил со мной такие чудеса…
Приободрившись, всем своим видом я хотел показать девочке свою решимость. Я встал из-за стола, начал расхаживать по комнате и с умным видом рассуждать:
— Саша, давай обсудим детали. Ты знаешь, где эта гора. Далеко ли нам до неё отсюда идти? На улице ночь и мороз. А у нас с тобой только моя командировочная сумка с моими писательскими принадлежностями и минимумом сменного белья. Да ещё и твой футляр со скрипкой…
— У меня ещё есть Васька, — очень своевременно напомнила девочка.
— О, боже! — воскликнул я. – Ещё и Васька!
Я забыл на время о котёнке. А ведь он более нас обоих требует к себе заботы и внимания. И уж совсем некстати быть ему ночью на морозе где-то на склонах высокой горы. Отправиться в подобную экспедицию мог по-настоящему отважный и отчаянный. Но отправиться в неё с девочкой и котёнком мог только безумец.
— Ничего, — сказала Саша, словно прочитав мои мысли, — я уверена, что скрытые от людей силы горы позаботятся о нём, как они позаботятся и о нас с вами. А идти надо сейчас. Это ничего, что ночь и мороз. Гора здесь, сразу за этим домом. Мы только выйдем отсюда и увидим её сразу за углом.
