текла мимо нашей двери куда-то в темноту по левую руку.
Пашка, не меньше меня поражённый увиденным, нервно хрюкнул:
- Чем тебе не Туйердал на своей Кон-Тике!
- Что? - удивился я.
- Карета подана, говорю.
Я ничего не ответил, продолжая следить за манёврами странного пришельца.
Со второй или с третьей попытки ему удалось пришвартовать своё "судно" к ближайшей витой колонне, сплетённой из нескольких сталактитов. Не обращая на нас никакого внимания, он деловито обмахнул её таким же "канатом", больше похожим на лозу, или на корень дерева, каким была скреплена его плавучая конструкция, и кое-как зафиксировал им непослушный транспорт, который, кстати, так и норовил выскользнуть из-под привязи в направлении течения воды если не целиком, так хотя бы по частям.
А потом произошло нечто неожиданное. Моментально опровергнув сложившееся у нас впечатление о себе, как о слабом и немощном существе, пришелец совершил несколько уверенных и сильных прыжков в нашу сторону, ловко цепляясь при этом своими хилыми с виду ручками и ножками за обильно свисавшие с потолка подземелья сталактиты разных калибров. Контакта с водой он явно избегал.
Подвесив своё тщедушное тельце на ближайшей известковой "сосульке" справа от двери, и недовольно прячась от света, льющегося от окна из-за наших с Пашкой спин, без всяких предисловий он сунул мне под нос какой-то предмет и проговорил на чистом русском языке:
- Это приглашение! Великий Хахи ждёт Великого Смотрителя!
Голос у него оказался не в пример чахлому внешнему виду: чистый и звонкий. Я бы даже сказал - молодцеватый и торжественный.
Эхо подземелья радостно подхватило сказанную фразу и старательно раздробило на множество несогласующихся между собой междометий.
Я непроизвольно отшатнулся. А он так и висел с протянутым в прозрачной лапке "приглашением", выжидательно сверля меня своими выпуклыми и влажно блестевшими глазами. Ротик у него был маленький, с чётко очерченными губками в виде "бантика". На месте носа виднелись две маленькие дырочки, чуть прикрытые небольшим бугорком.
Но неприятнее всего меня поразила кожа. Она у него состояла из мелких чешуек и при ближайшем рассмотрении тускло поблёскивала, обильно смазанная каким-то густым тёмно-коричневым жиром, очень похожим на солидол, именно этим вызывая непередаваемо отталкивающее ощущение.
Пашка первым очухался от впечатления, произведённого перемещениями визитёра, и ехидно осведомился:
- А ты, часом, дверью не ошибся, дружок? Где ты здесь увидел какого-то Смотрителя?
"Дружок" беспокойно моргнул своими глазищами, покосился на моё запястье и, не удостоив Пашку ни единым взглядом, уверенно заявил:
- Ошибка исключена! Только Великому Смотрителю дозволено ношение Великого Талисмана!
Пашка язвительно хрюкнул:
- Что-то до фига Великих на квадратный сантиметр! - И он чувствительно толкнул меня в плечо: - Смотритель ты наш Великий! Чё завис-то? Аль не слышал, что "почтальон Печкин" сказал?
Я, однако, не спешил принимать приглашение, брезгливо разглядывая скользкого "почтальона", висевшего в полуметре у меня над головой.
Зато Пашка явно не церемонился. Со словами "Ну-ка, дай сюда!" он вскинул руку, пытаясь выхватить у того протянутый предмет.
Но не тут-то было! "Почтальон" неуловимым движением ловко увернулся от него и опять протянул послание мне.
- Вот засранец! - заверещал Пашка, едва не бултыхнувшись за порог. - Чё за борзота? К твоему сведению, вся пресса, предназначенная Великому Смотрителю должна поступать через меня!
- Почему? - искренне удивился "засранец", впервые уставившись на Пашку.
- Потому что я тебе не абы кто, а Великий Секретарь вот этого Великого Смотрителя!
- Ну и что?
- А то! Я должен всё трижды перепроверять: а вдруг ты там бомбу приволок и сразу же суёшь ему под нос?!
"Ну, всё, - усмехнулся я про себя, - Пашку понесло!"
"Печкин" смущённо пробормотал:
- Меня об этом не предупредили...
Пашка мигом почуял слабину и, не отходя от кассы, стал развивать "наступление" по всем фронтам:
- Чё за дела, уважаемый? Для начала не мешало бы нам и представиться! Не находишь?
Тот опять неуверенно моргнул:
- Я не "уважаемый". Я - функциональный!
- Плевать! А имя и должность у тебя имеется, "функциональный" ты наш?
Тот гордо выгнул шею, насколько позволяло его висячее положение и, всё так же протягивая своё "послание" мне, отчеканил:
- Гонец Императорского двора по особо важным поручениям!
Пашка небрежно дёрнул плечом:
- Что ты "гонец", я и так вижу. Гонишь нам тут всякую лабуду... А имечко-то у тебя есть, гонец функционательный по особо неважным делам?
Тот опять виновато моргнул и, уже совсем не торжественно, выдохнул:
- Хопи...
- Вот блин! - не удержался Пашка. - Детский сад, ей-Богу! То "Хахи", то "Хихи". Теперь вот ещё "Хопи" обнаружился...
"Почтальона" едва Кондратий не хватил: он мелко затрясся, внезапно изменился в цвете, из коричневато-прозрачного стал иссиня-лиловым и угрожающе просипел:
- Вы не смеете...
Пашка не внял.
- Чего я там не смею? - небрежно поинтересовался он, приложив к уху ладонь.
- Говорить о Великом Хахи в уничижительной форме! - проговорил Хопи, с трудом справляясь с охватившим его волнением.
- Эк тебя расколбасило! - хмыкнул Пашка, насмешливо разглядывая тщедушное тельце. - Смотри с насеста не свались! СловЕнев-то нахватался! "В у-ни-чи-жи-тель-ной"! В лесу рос, пеньку Богу молился, а туда же! Это тебя при Императорском дворе так выражаться научили?
- Паш... - осадил я его. - Может, не стоит так? Мы ведь ещё ничего и не знаем...
- А тебе оно надо? - зашипел Пашка, словно чайник на плите. - Знать-то? Хай оно сабе катится, откедова приплылО! Мы ему ничем не обязаны! Чего с ним тут политесы разводить!
- И всё-таки... Мож, чё важное...
Пашка ожёг меня насмешливым взглядом:
- Ну-ну! "Важное"... Дерзай! А я посмотрю. Потом вместе посмеёмся...
Я протянул руку и, преодолевая брезгливость, принял из протянутой лапки "гонца" свиток. Что это был именно свиток, а не конверт или пакет, как это можно было вообразить, я разглядел уже давно. Ещё до предположений Пашки о бомбе.
Стянутый неказистой ленточкой бледно-зелёного цвета, документ с хрустом развернулся. Похоже, когда-то это был прямоугольный кусок очень тонкой коры какого-то дерева. Впечатление дополняли потрескавшиеся и местами обломанные края, будто высохшие от долгого хранения. Или изъеденные насекомыми.
- Ну и? Чё там? - Пашка подсунулся поближе, не дождавшись от меня комментариев по поводу содержимого развёрнутого "документа". - Блин! - встопорщились его усы, словно у дикой кошки. - Чё за каракули?
Вот-вот, и я о том же. Текст, начертанный на внутренней поверхности свитка, прочтению не поддавался. Да и текстом назвать такое было трудно: сплошное поле, испещрённое завитушками, отходящими в разные стороны от крупных тараканоподобных кракозябр, наляпанных в беспорядке. Единственное, чему надо было отдать должное, кракозябры эти стремились образовать из своей разрозненной массы подобие строчек, или, лучше сказать, хаотически сгруппированных секторов. И - завитушки, завитушки, завитушки! По всему рабочему полю "документа". Если его можно было так назвать.
- И как это понимать? - Я поднял на "почтальона" недоумевающий взгляд.
- Что-то не так? - с готовностью поинтересовался тот.
- Он ещё спрашивает! - хмыкнул Пашка. - Что за абракадабру ты нам приволок? Ни хрена не ж разобрать!
- А ничего разбирать и не требуется, - холодно отвечал ему пришелец. - Я же сказал: это приглашение.
- От кого? И кому?
- От Великого Хахи - Великому Смотрителю.
Пашка переглянулся со мной и с ехидной усмешкой предложил:
- Ну-ка, ткни своим липким пальчиком в то место, где это написано!
Тот уверенно ответил:
- Нигде.
Лицо Пашки потемнело:
- Издеваемся?
- Нет. Приглашение - это же не письмо, - с явно слышимой досадой снизошёл до объяснений висевший под потолком "гонец". - Его нельзя прочитать. Это - символ. Знак уважения. Его вручают каждый раз, когда хотят донести до избранника волю самого Великого Хахи.
- То-то я и смотрю, что этот "символ" в руках от старости рассыпается! - съехидничал Пашка. - Радуйся, Вовчик, мы с тобой - далеко не первые, кому всучили эти кракозябры. Ихняя Хаха даже не заморачивается, чтобы в каждом случае писать новую цидулу! Шлёт всем любимчикам одну и ту же! Как удобно! Подержал? Передай другому!
Пока они с Пашкой препирались, я задумчиво разглядывал похрустывавший в пальцах "документ" и прикидывал, как бы мне половчее увильнуть от этой "чести", всё больше смахивающей на какой-то глупый розыгрыш.
Ситуация разрешилась сама собой. И не в нашу пользу.
Пояснив нам суть предстоящего мероприятия, посланец бросил напоследок:
- Мы вас на корабле подождём. - Изящным вывертом он выхватил у меня из рук "приглашение" и провёл им по своему масляному боку, отчего тот опять свернулся в трубочку. - Собирайтесь!
И ни секунды не медля, крупными прыжками вернулся на свой, так называемый, "корабль". Тем же манером: цепляясь всеми четырьмя конечностями за многочисленные сталактиты.
- Не, ты слышал? - вскинулся Пашка. - Нашего желания даже и не спрашивают! Колбаса деловая! Ты, кстати, обратил внимание, как этот задохлик себя - на "вы"? А? Эт что? Мания величия?
- Да нет, - рассеянно ответил я, пристально вглядываясь в сумрак подземного мира, где "задохлик" на своём "корабле" развивал в это время нешуточную активность. - Похоже, он пожаловал к нам не один...
Пашке было плохо видно, но я рассмотрел на "палубе" ещё, по крайней мере, два таких же нелепых силуэта. Они все вместе были заняты каким-то странным занятием, в результате которого размер судна увеличился чуть ли не вдвое.
- Жилплощадь расширяют, - сообщил я Пашке. - Для нашей транспортировки.
Тот дико посмотрел на меня:
- Ты чё? И вправду к ентим Хахам собрался?
- Почему бы и нет? - усмехнулся я.
Пашка с досадой крякнул и, безнадёжно махнув рукой, отошёл вглубь коридора, невнятно пробормотав:
- Дурдом отдыхает...
Я снисходительно произнёс:
- Да успокойся ты! Сейчас мы сделаем вот так... - Я решительно прикрыл входную дверь, клацнул замком и с видом фокусника, эффектно завершившего сложный номер, объявил: - Всё! И никаких тебе Хахов!
Тот недоверчиво покривился:
- Угу... Помяни моё слово: от ентой насекомой просто так мы не отделаемся...
Он будто в воду глядел. Не прошло и пяти секунд, а к нам опять постучали. Уже не так вежливо, как в прошлый раз.
- Ну? - недовольно отозвался я, не открывая двери.
- Мощности генератора может и не хватить! - предупреждающе прозвучал голос "почтальона", приглушённый преградой.
- Какого ещё генератора? - удивился я.
- Который обеспечивает канал связи!
Я многозначительно посмотрел на Пашку:
- Так вот чем они пейзаж подменили! Значит, не один я в поле кувыркался...
Но Пашка меня не дослушал и заорал в ответ:
- Да нехай там ваш генератор хучь совсем гавкнется! Нам-то что с того?
За дверью послышалась непонятная возня и уже другой голос, более скрипучий и не такой молодцеватый, ехидно осведомился:
- А Настина судьба Великого Смотрителя совсем не интересует?
Во мне будто пружина распрямилась!
- Что?! - Я даже не заметил,
