Слушай, я должен извиниться перед Ольгой, — покаялся Роман, принимаясь за еду.
— Да забей, — отмахнулся приятель. — Сейчас ее все-равно нет, она на работе, а потом, ты внес в наше болото хоть какое-то разнообразие. У нас вчера плеснул такой адреналин!.. Хорошо, что ты спал, — он довольно ухмыльнулся.
— Рад за вас, — Барховцев отодвинул тарелку. — Ты вчера куда-то пропал в баре, я подумал, что ты меня бросил, — он запнулся.
— Ну да, отошел в туалет, — подтвердил Серега. — А когда вернулся ты перепирался с какой-то парочкой, потом полез драться с еще одним мужиком, потащил женщину из-за столика, пожилую, между прочим! Я тебя еле увел, охранник хотел вывести тебя, но я показал им удостоверение, сказал, что я — полиция! — гордый собой приятель свалил грязную посуду в раковину.
— Извини, — Роману было тошно от своих поступков. — Ладно, спасибо тебе за все. Ты вчера меня спас просто. Пожалуй, мне пора.
— Все наладится, Ромка, — подмигнул друг. — Считай, что вы теперь квиты — иди и жди ее. Подумаешь, погуляет на свадьбе — иногда можно и погулять. И не пропадай так надолго!
* * *
Дверь он открыл своим ключом и сразу наткнулся на ее взгляд. Лиза никуда не уехала. По мятому платью, осунувшемуся лицу и покрасневшим глазам Роман понял, что она не спала, плакала и ждала его, пока он развлекался на своем мальчишнике. Могла бы и позвонить, ах да, он же отключил телефон, поэтому и выспался сегодня. Барховцеву было стыдно перед Серегой, но перед женой он почему-то не чувствовал своей вины. Во взгляд он вложил суровое спокойствие и не собирался заискивать, юлить, притворяться, не хотел он и делать шаг к примирению первым. Лиза прекрасно знала его характер — за пять лет совместной жизни уж должна была его изучить — и прекрасно себе могла представить последствия. Дразнить гусей не следовало.
В семейной жизни Барховцев оказался одним из тех мужчин-собственников, которые ставят перед женами жесткий выбор: работа или семья. Лиза выбрала семью, потому что любила его. Он хотел видеть ее каждый раз, когда возвращался со своей работы с ненормированным днем, с постоянными командировками, хотел, чтобы к его приходу всегда на плите булькал густой мясной соус, запекался стейк, чтобы жена была готова тесно общаться с ним, не отговариваясь усталостью и, чтобы их ребенок не скитался по детским садам. Все пять лет Лиза покорно признавала его главенство в семье и всегда с ним во всем соглашалась. Ну почти всегда и, во всяком случае, во многом. Роман был уверен, что их семья одна из немногих счастливых и дружных семей. Так, что же случилось?
Вглядываясь в его лицо огромными от набежавших слез глазами Лиза пыталась понять, чем закончился его мальчишник, встанет ли между ними страшной преградой ложь, обман, измена? Спокойствие и молчание Романа восприняла по-своему. Ни о чем не стала спрашивать, только лицо ее выглядело растерянным и несчастным, бледные губы скорбно поджались, из-под ресниц пролились слезы. Утерев их рукой, сгорбившись, шаркающей старушечьей походкой она медленно побрела в комнату к сыну. Роману показалось, что она постарела и стала меньше ростом.
Проводив ее взглядом, он отправился в спальню, выяснять отношения сил не нашлось, к тому же Лиза сама была виновата в их размолвке. Проспал он до самого вечера... Проснувшись, почувствовал зверский голод, вылез из-под одеяла, покосился на другую подушку, нахмурившись долго смотрел на нее и размышлял.
Может быть, Лизе не хватает его внимания? Может быть, это был своеобразный протест с ее стороны? Может быть, она действительно хотела бы снова выйти на свою работу в аптеку? В таком случае, они десять раз уже могли бы обсудить это каким-нибудь вечерком за ужином, зачем же кидаться во все тяжкие?
В одном Роман оставался точно уверен: спать в одиночестве, без своей жены он не хотел — ему вдруг показалось очень важным не прикоснуться никакой конечностью к холодной половине постели. Он поспешил откинуть одеяло, прошлепал босиком на кухню и уперся взглядом в обрывок тетрадного листа, прикрепленного на дверцу холодильника буквой Сашкиного магнитного алфавита.
«Мы уехали к твоему отцу, поживем пока там.»
Второпях, не попадая рукой в рукав куртки, Роман выскочил на площадку. Лифт был занят, и он рванул вниз по ступенькам…
просто потому, что они другие. И конечно же не замечает, как весело стоять у плиты, пока он развлекается и как замечательно копать картошку, пока он наслаждается природой. Ему надо как в анекдоте: Жена попала в больницу, муж отвел младшего в садик, старшего - в школу, приготовил обед, убрал в квартире, помыл посуду, забрал младшего, забрал страшго, сделал уроки, накормил, помыл посуду, уложил спать. Лег сам, представил, как жена вваливается пьяная и требует "супружеский долг" и понял - убил бы.
Но все равно приятно, когда помогает)
