скульптуры стояли на своих постаментах, накрытые чехлами. Приподняв один из них, я обнаружил под ним медную скульптуру работы древнегреческого скульптора Евфранора, под другим бюст Кефисодота Старшего, но больше всего мне понравилась мраморная статуэтка обнажённой женщины резца Аполлония Тралесского. Если верить подписям на тех скульптурах, это были, таки оригиналы, хотя все прекрасно знают на какой улице в Одессе, делаются все оригинальные раритеты.
Меня скульптуры не интересовали и я стал более внимательно изучать висевшие на стенах картины. Свои картины я нашёл довольно быстро, некоторые из них были в новых рамах, но состояние хорошее. Я быстро срезал их и скрутив в рулон собрался было уже уходить, как внимание моё привлекла одна дощечка, на которой была вырезана висевшая на кресте голая девушка. Позади неё виднелся освещённый свечой кусок каменной кладки. Бесцеремонно растолкав ударом ноги, спящего барыгу, я подсунув ему в рожу деревяшку спросил:
— Откуда это у тебя?
— В память о моей службе на ПМ-138.
— Что сам вырезал в свободное от вахты время?
— Конечно, сам я там вырезал, я служил замполитом и забрал у какого-то матроса, как порнографию.
— Какой-то матрос стоит перед тобой. То-то мне показалась знакомой твоя фамилия. Так, что молись гнида, ответишь не только за эту гравюру, но и за украденный у меня вещевой аттестат. Вспомнил стармоса Лёху Данилова, который тебе грызло набил и которого ты паковал в дисбат!? Не вышло у тебя, так ты сука пока я был в госпитале обворовал меня. Мразь. А сейчас небось в интернете пишешь на форумах за флотское братство!?
— Я тебя и не забывал, потому и картины твои собирал, — на удивление спокойно ответил бывший замполит каплей, поняв, что ему по любому придётся отвечать за крысятчничество. — Как чувствовал, что ты много добьёшься в жизни. Если оставишь мне жизнь я поделюсь с тобой древнегреческим золотым кладом, который случайно отрыл, когда копал свой подвал.
— Ты, человек, который ни разу ничего тяжёлого не брал в руки, копал подвал? Не смеши меня. Думается мне, что тех кто тебе его копал, и нашёл клад, давно уже нет в живых. Но это на твоей совести. Где твой клад? Если далеко, тогда можешь и не напрягаться. За ним никто не поедет.
— Не далеко вон в той коробке, что стоит возле тебя.
Я небрежно ногой перевернул коробку: первыми на пол галереи посыпались монеты, потом какие-то кольца и браслеты и последней из неё выпала скифская пектораль. Я поднял её и стал внимательно рассматривать золотой орнамент. В отличии от пекторали найденной в кургане Толстая Могила профессором Б. Н. Мозолевским, эта была несколько поменьше в диаметре и весила меньше килограмма. Но зато на ней не было тех двух скифских царей, которые собой закрывали часть карты на которой, как уверяли специалисты, находился их подземный дворец и некрополь. Я сразу узнал ту местность — Мелитополь, район Каменной Могилы, где в подземельях я нашёл несколько интересных артефактов. Если вспомнить, что в одном из залов того подземного дворца хранится золотой котёл, выкупавшись в котором можно было обрести бессмертие, то карте на этой этой пекторали не было цены.
— Знаешь, что это? — спросил я барыгу.
— Конечно, скифская пектораль, примерно пятый век до нашей эры. Вес 850 грамм, можешь забрать всё золото, его больше двух кило, а мне оставь этот нагрудник…
— Ты не в том положении, чтобы о чём-то со мной торговаться.
— Пектораль радиоактивна и похоже, что проклята скифскими жрецами. Все кто имел с ней дело уже умерли. Остался только я и то уже похоже, что дождался своего палача…
— Ишь ты палача… Ша, я ещё не сказал своего слова. Хотя и без тебя знаю, что все кто пытался там копать умерли. И потому я забираю свои картины и по-тихому сваливаю.
— Что и золото не возьмёшь?
— Нет. Чтобы с золотым кладом жить в мире, надо пролить чью-то кровь. А я мирный человек. Да и хватает мне моего искусства… На кой хрен мне нужен лишний гемор? Хотя, чисто ради сувенира, несколько монет всё же возьму.
— Похоже, что ты действительно, как о тебе пишут на сайтах — не от мира сего…
— Ну да, ну да — а ещё я ем снегирей и распинаю младенцев, фашиствующий укроп короче.
— Не утрируй. А если серьёзно, тебе ведь предлагали остаться в Крыму, пенсию хорошую обещали, свой музей…
— Вот именно, что обещали. Не знал бы я соплеменников и родственников своего отца, поверил, а так нет. Пообещают и подло обманут.
— В твоём случае вряд ли. В твоих картинах и книгах отображена история Руси от Рюрика, до юрика, так что тебя бы точно не кинули. Всё бы выполнили. А так — где сейчас твои картины, небось валяются где-то в гараже или в сарае? А так были бы в музее. Радовали бы собой посетителей.
— Возможно, что они сейчас и лежат в гараже, но мы строим музей на Хортице, который будет открыт для посетителей, а чем твой закрытый от всего мира погреб лучше моего гаража? И это тебе повезло, что я к тебе первый зашёл, но думаю, что тебя завтра свои же «защитники» и посетят, только конечно же не с дружеским визитом. Так что готовься… Те тебе золото не оставят.
— Если не секрет, как ты на меня вышел?
— Твой реставратор тебя сдал.
— Значит придётся действительно ждать гостей. Не хочешь мне помочь со своей братвой? Я им заплачу…
— Нет. Они подгонят танк и сравняют дом с землею. Не поможет — разбомбят с воздуха. Забаррикадируйся в своём подвале и попробуй от них откупиться пекторалью… И царствие им небесное. А у меня с вами господа крымчане всё. Удачи тебе не желаю. Можешь меня не провожать. Надеюсь от верёвок сам избавишься. И ещё — машинку твою я забираю в счёт уплаты твоего долга. Не возражаешь? Вот и ладно.
Забрав его машину и документы на неё, я съездил на Ревякина, собрал свои вещи и оставив почти родственнице, за гостеприимство, несколько золотых монет, заехал на заправку, залился бензином по самую горловину, поехал домой. Я решил выехать из Крыма через Турецкий вал, где в Армянске у меня было несколько знакомых по старым делам. Которые за деньги могли провести через границу и слона.
Так и случилось, я нашёл своего знакомого, переоделся в нормальную одежду и мы проскочив под утро на машине границу между двумя суверенными государствами, через час уже пили кофе в приграничной кафешке. Я не только честно рассчитался, но и оставил ему адресок севастопольского барыги-коллекционера, с описанием коллекции и планом его подвала.
Я завёл машину и вдыхая вольный воздух свободной Украины, с чистой совестью поехал в Киев. По дороге я завез свои картины на Хортицу, где строился наш музей.
Так что кому будет интересно познакомиться с моими картинами, те смогут скоро воочию увидеть там моё творчество.
[/i]
