Видишь ли, через шесть лет после нашего развода, мы с твоей матерью встретились — ей понадобились деньги, большая сумма, чтобы отдать долг и выйти из сообщества. Нина пришла ко мне в ту самую квартиру, где мы раньше жили, тебе тогда было как раз шесть лет. А я… так вспылил от ее бесцеремонной наглости, что… — отец замолчал.
— Что? — выдохнул Роман.
— Потерял голову.
Отец закрыл рукой глаза.
— Сейчас мне стыдно и больно вспоминать об этом, но тогда на меня словно что-то накатило. За те шесть лет я считал, что забыл ее, но стоило ей появиться, как я лишился разума. В общем, в ту ночь мы снова были вместе. Потом родилась девочка, а я узнал о ней только три дня назад, когда твоя мать позвонила мне, перед тем, как повеситься.
— Так ты ее не видел? И где она сейчас живет не знаешь? — Роман, ошарашенный сразу столькими новостями, забросал отца вопросами.
— Нет, не видел, — тот покачал головой. — Я попытался ее поискать, но безуспешно, слишком мало времени. Видишь ли, Нина отказалась от нее сразу, еще в роддоме, девочку удочерили в раннем возрасте, теперь она носит чужие и имя, и фамилию. Прости меня, сынок, я не хотел, чтобы ты презирал меня, и делить тебя ни с кем тоже не хотел.
— Ну что ты, — пробормотал Роман. — За что мне тебя презирать? Лучшего отца еще поискать надо.
— И еще…
— Что еще? — испугался Роман. — Еще новости?!
— Мы с Наташей решили пожениться, — отец забегал глазами. — Ты как на это смотришь? Не волнуйся, завещание у меня уже готово, мы с ней обсуждали этот вопрос, даже вместе ходили к нотариусу — она не собирается ни на что претендовать.
Он неуверенно поднял взгляд на сына. Ромке стало смешно.
— Положительно смотрю, — твердо заявил он родителю. — Хватит уже скакать по бабам, не молоденький. И… кто я такой, чтобы запретить тебе? А о завещаниях я слышать не хочу.
Роман поднялся, в дверь уже нетерпеливо заглядывала медсестра, чтобы забрать капельницу, в которой оставалось совсем чуть-чуть лекарства.
— Помирись с Лизой! — велел ему на прощание отец. — Не повторяй мою судьбу.
В дверях, Барховцев столкнулся с Натальей, мельком глянув на него, она поспешила к кровати, а он посмотрел ей вслед с новым интересом: ей удалось то, что не удавалось до сих пор никому из отцовых подружек — прибрала к рукам неисправимого гуляку, даже заставила его рассказать такие вещи, которые отец, видимо, намеревался забрать за собой в могилу. Ну и папа! А как забавно он волновался, спрашивая мнение сына о предстоящей женитьбе! У Ромки Барховцева, нет и половины его шарма, он и одну-то женщину не смог удержать, разве есть у него право портить жизнь другим людям?
* * *
Дома у дяди Юры после сытного ужина, принимая чашку чая из рук Лелечки, Роман решил выяснить все до самого конца.
— Дядь Юр, а ты знал обо всем?
Он специально не стал уточнять, что именно имеет в виду, но дядя его прекрасно понял и поспешил увильнуть от ответа:
— О чем это?
— Не притворяйся, — раскусил его Роман. — Я спрашиваю о моей сестре, о моей матери, и о том, что она умерла?
— У тебя разве есть мать? — удивилась сестренка. — И сестра есть?!
— Дядь Юр, не увиливай!
— О матери знал, — нехотя признался дядя.
— И ты знала? — Барховцев повернулся к Леле, собиравшей со стола.
— Да, знала, — с вызовом ответила она. В отличие от своего мужа она не стала выкручиваться. — И не вздумай нас обвинить в том, что Матвей столько лет молчал. Он хотел, чтобы ты спокойно рос. А Нину мне было жаль, чисто по-женски, она приняла его условия, поселилась в этом медвежьем углу, чтобы только тебя видеть. Конечно, твой отец обошелся с ней жестоко, но она была сама во всем виновата, понимала это и приняла, как искупление.
— Да, когда узнала, что больна, она сразу вспомнила о муже, о сыне… — дядя Юра усмехнулся с сарказмом.
— А что не так было с моей матерью?
— Да как тебе сказать? Тебе не понравится, учти, — задумался дядя и посмотрел на дочь. — Женька, а ну, выйди отсюда!
— Нет! — возмущенно возроптала та.
— Ничего, уже взрослая — пусть сидит и учится на чужих ошибках, — разрешила Леля.
Женька навострила уши и вовсе глаза смотрела на брата.
— Ну, в общем, твоя мать была связана с какой-то сектой: то ли сатанисты, то ли еще кто, и убегала на их сборища, тебя бросала. Матвею врала, что, мол, ей нужно к врачу или у подруги задержалась. А потом она взяла тебя с собой и пропала на три дня. Твой отец поставил на уши весь город, с собаками прочесали лес и нашли их капище: они все были такие укуренные, что не соображали ничего, твоя мать лежала вместе с одним из этих сатанистов, а тебя она закрыла в сумке — большая такая спортивная сумка — ты там почти задохнулся, еле откачали в больнице.
Барховцев молчал, потрясенный услышанным.
— Ну а потом они развелись, — закончил дядя Юра. — Твой отец потребовал лишить ее родительских прав, и суд его поддержал…
— Я знаю, — перебил Роман. — Значит, что у моей матери родилась девочка, ты не знал?
— Ну откуда мне было это знать? Нина покаялась твоему отцу перед тем, как решила лишить себя жизни. Наверное, стало хуже, почувствовала, что все равно долго не протянет, вот тогда мы все и узнали о твоей сетре, — подтвердил дядя.
— Прекрасно, — подвел итог Роман. — Все обо всем знали и помалкивали! А если бы отец не угодил в больницу, то я и дальше бы ни о чем не догадывался? Как он любит за меня принимать решения! Я ему кто, маленький мальчик?!
— Тише, тише, — Леля успокаивающе похлопала его по плечу. — Твой отец желает тебе только счастья. Он оберегал тебя.
— И что мне теперь делать вот с этим со всем?! Как я должен найти свою сестру?! Я ничего о ней не знаю: ни имени, ни фамилии, как она выглядит не знаю!
— Ладно, ладно, ты сейчас, главное, успокойся, — Леля гладила его по руке, ерошила волосы, и Ромке захотелось уткнуться ей в плечо и разреветься. Нервы стали ни к черту!
Уложили его опять в той же комнатке, и Барховцев с наслаждением вытянул ноги на твердом матрасе, укрылся до плеч шерстяным одеялом — отчего-то его трясло, хотелось завернуться до самых бровей. Хотелось, чтобы Лиза была рядом с ним, чтобы лежала, прижавшись теплым телом к его боку, пересказывала какой-нибудь дурацкий сериал и приставала к нему с дурацкими вопросами типа: «как ты считаешь?», «Рома, ты меня не слушаешь, что ли? Танька Широковец завела себе нового любовника, представляешь?!» Хотелось, чтобы Сашка прыгал у него на животе, чтобы изводил просьбами завести щенка и кричал на весь дом, что червяки — это тоже животные и пусть, хоть они останутся, раз уж папа не хочет заводить собаку (кошку, рыбку, птичку…). Нажав на быстрый набор, он несколько секунд слушал короткие гудки — Лиза с кем-то говорила.
Он отложил телефон, скорее всего, она не станет ему перезванивать. Утром надо сообщить на работу, что он берет три дня за свой счет на похороны матери — ведь это же правда — а там начнутся Новогодние каникулы — самое время поискать свою сестренку.
— Ну ты как, успокоился? — на краешек его кровати присела Леля, одетая в теплую пижаму.
— Дда, — пролязгал он зубами.
— Лизе не звонил? Вам бы вместе туда поехать, а Сашеньку привезли бы к нам.
Участливый голос дядиной жены, ее ласковая рука, шарившая в волосах, вдруг подняли целую бурю внутри Ромки. Глухие рыдания нечаянно вырвались наружу.
— Да у тебя температура!
Лелечка сорвалась с места и через минуту принесла ему лекарство и чашку горячего чая с медом, дождалась, когда он выпьет все до последней капли и наорала шепотом на кого-то за дверью комнаты. На кровать к Ромке присел кто-то тяжелый. Дядя Юра.
— Они теперь меня ненавидят, — вслух подумал Барховцев.
— Не пори ерунду, парень, — услышал его дядя. — Они тебя любят: и Лиза, и Сашка. И то, что у вас сейчас происходит, бывает в каждой семье. Не поняли друг друга — но не разводиться же из-за этого!
— Я все испортил, хотел, чтоб ей стало больно, чтобы она страдала, так же, как и я… Слава Богу, Сашка помешал. А отец сказал, что я животное…
Дядя Юра помолчал, переваривая услышанное, потом поднялся, походил по комнате.
— Молодец у тебя пацан! А вот вы с ней чего творите?
Ромка застонал в подушку, высокая температура не позволила удержать ему в узде свои нервы, ситуация показалась безвыходной, безнадежной, дальнейшая жизнь — напрасной, ведь все самое дорогое в ней он уже потерял. Несколько секунд дядя пострадал возле его кровати и принял решение:
— Ну вот что, бери себя в руки, хватит реветь! Звони Лизе, попробуем разрулить.
В комнату сунулись Женька и Лелечка, но он выгнал их в коридор.
Роман нетерпеливо слушал длинные гудки, потом узнал от оператора сотовой связи, что абонент находится вне зоны доступа сети — Лиза отключила мобильный, увидев, кто ей звонит. Барховцев позвонил на домашний телефон:
Отец мог бы и раньше подсуетиться и найти дочь.
Ох как живо передана апатия Романа, когда не хочется ничего решать...
Вообще очень ярко.
И опять видения - мистика?