<dd>
<dd> Перед судом я дал отцу белого петуха без головы, но он все еще был жив, и отец ушел с петухом. Открыв заборную доску, я вылез через маленькую дыру, это было очень красиво, и брел по чистой воде.
<dd>
<dd> 13 апреля. Мне приснилось, что я прохожу через канаву и забрался на такой крутой песчаный берег. Я вцепившись в ветви деревьев тяжело влез в красивый лес. Красивая тонкая сосна, без ветвей, я стоял там у нее. Через поле бежал заяц, я стрелял, но не застрелил. Кролик влез в куст, я прижимал его палкой и вытащил его за хвост. Оказывается, эта кошка черная, маленькая. Две мертвые мыши съел.
<dd> Домой не принес.
<dd>
<dd> 105
<dd>
<dd> 14 апреля. Мне снилось: я приехал к себе домой, поговорил с Юлей, но не видел ее. Я говорю, нужно побриться, потому что нужно попрощаться со всеми.Я взял лезвия, все старые, одно точил об руку, но не брился. Я сказал своему сыну, чтобы сложил лезвия. Он сложил, сидел на диване такой красивый. Я пришел и, и целовал, целовал. Он начал плакать.
<dd>
<dd> Последнее стихотворение:
<dd> В память о сиротах, оставшихся без отца
<dd>
<dd> Замерзли руки ноги
<dd> Замерзла голова
<dd> И где мои детишки
<dd> Что берегли меня
<dd>
<dd> Весна приходит
<dd> Цветы расцветет
<dd> А мертвое тело
<dd> В могиле будет лежать.
<dd>
<dd> Прозвенит в мире
<dd> Моя жестокая смерть
<dd> Только в груди
<dd> Сердце уже не будет бить.
<dd>
<dd> Не ждите
<dd> Отец не вернется
<dd> Потому что желтый песок кладбища
<dd> Глаза мне засыпет
<dd>
<dd> Простите меня за это
<dd> Что был плохой
<dd> Только не забывайте,
<dd> что вас ростил.
<dd>
<dd> 106
<dd>
<dd>
<dd> Записка на стихотворении:
<dd>
<dd> Уважаемый начальник,
<dd>
<dd> Пожалуйста, не уничтожайте это стихотворение, а отправьте его моим детям
<dd> Прошу мою просьбу удолетворить. *
<dd>
<dd>
<dd> Просьба не был удовлетворена.
Письмо с стихотворением осталось в деле.
<dd>
<dd>
<dd>
<dd>
<dd> Портреты убитых
<dd>
<dd> 1942-1944 м. Священник Юозас Балтрамонайтис служил капелланом в тюрьме Лукишкес. Его дневник содержит беседы с арестованной еврейкой. Позже, в Понарах, ее расстреляли члены особого отряда.
<dd>
<dd> 1943.VII.20. Сегодня я посетил заключенного Робинавичюте Шейну - еврейку из Каунаса, 24 года. Девушка выглядит очень растерянной и, кроме того, сильно напряженной. Очень боится смерти, очень стремится жить. Я начал разговаривать с несчастной девушкой. На вопрос, как она смотрит вообще на свою жизнь, я получил от нее следующий ответ:
<dd>
<dd> - Я никому не завидовала богатству, я просто хотела свободы и учебы, многому научился и жить, чтобы быть полезным людям. Я расскажу вам, как я хочу убежать отсюда ... Там, где есть воля, там и сила, но здесь это не может быть применено, ее можно применять только на живя на свободе. Что я хотела, я решалась, и у меня все получалось.
<dd>
<dd> Этого нельзя достичь и сделать здесь. Я хотел бы открыть и разрушить решетку этой камеры, но так не делается, хотя я очень этого очень хочу. Я понимаю, что здесь тюрьма, здесь нет ни силы, ни воли. О, Боже, как я несчастна ...
<dd>
<dd> ~ Какие неприятности прежде у вас были от других людей?
<dd>
<dd>
<dd> * I, YA, K-l, ap. 58, b. 47746/3, т. 4, конверт 98-57.
<dd>
<dd>
<dd> 107
<dd>
<dd> - Во время работы в Гебиткомисариате меня VII. 16 арестовали немецкие сотрудники службы безопасности. За что я спросила в глубине своего сердца. Может за то, что я хорошо работала и работу выполняла? До этого один литовец в гебитсккомисариате сказал, что я немецкая шпионка.
<dd>
<dd> О Боже, как это больно. Я не чувствую, что, похоже, ни кому не сделала что-то плохое. Один литовец из особого отряда, который после моего допроса из Гестапо вел в Лукишкес назад, увидев грузовик у тюрьмы и рядом стоящего немецкого гестаповца, стоящего рядом с ним, сказал, что на таком меня повезут в Понары расстреливать.
<dd> .
<dd> Я взволновано спросила, почему он так ужасно говорит мне. Он ответил, что хотел посмотреть, как я буду реагировать на это заявление. Боже мой, подумала я: недостаточно, чтобы я страдала так ужасно, и ещё - такие ужасные слова. То, что немцы делают это, - это закон, но наши люди убивают невинных людей по собственной инициативе.
<dd>
<dd> Я хочу жить в тюрьме в течение нескольких лет, но только бы я знала, что останусь в живых. Почему я хочу жить таким образом? Я не знаю ...
<dd>
<dd>
<dd> - Как вы прожили свою молодость?
<dd> - Уже в 12 лет я начала писать стихи. На развлечения не ходила... Я много читала. Я не читала легких романов. Я читала Шиллера, Гете, многих классиков, Кудирку, Майрониса, Вайчайтиса ...
<dd>
<dd> Шиллер говорит, что приходит время для людей прекратить творить, потому что то, что они создают, уничтожает другие ... Я просто хотела все исправить, но что я буду делать, я такая слабая, я ничего не могу сделать ... Но что из этого всего выйдет.?
<dd>
<dd> - Что вы подразумеваете под верой?
<dd> «Если бы я действительно считала, что существует вечная жизнь, я бы не боялась умереть». Но я этого не знаю, я боюсь. Я вспоминаю случай жизни Максима Горького. М. Горький однажды прошел через красивое поле. Проходвший мимо
<dd> пьяный старик спросил Горького:
<dd> «Горький, скажи мне, это Бог?» Горький ответил старику: «Если ты в него веришь, то есть, А если ты не веришь, то нет ...»
<dd>
<dd> Да, нужно верить, то есть Бог и загробной жизни, но кто поможет мне поверить, и кто убедит меня в том, что есть Бог и посмертная жизнь. Много раз я говорю: «Боже, если Ты есть, я верю ... и прости меня, что я не верила; Я невиновна что
<dd>
<dd>
<dd> 108
<dd>
<dd>
<dd> я не верю, потому что я не хочу в это верить. «Я читала и нашла, что Стивенс писал, что у человека много друзей и врагов: первые для него желают хорошего, а вторые плохого. Смерть и друзья уходят, забывают; Не всегда, даже когда собака пробегая мимо останавливается у могилы, чтобы выполнить свои естественные дела ...
<dd>
<dd> - Как в прошлом везло в жизни?
<dd> - Я много страдала. У меня есть следующие слова поэта: «Я хотел собрать бриллианты, но я только получил капли росы. "
<dd>
<dd> VII.22. Продолжение разговоров с VII. 16 арестованной еврейкой Робинавичюте Шейной.
<dd> - Как вы себя чувствуете сейчас в тюрьме?
<dd> - Здесь нехорошо жить ... Окно окна ... Я смотрю в окно, но я не вижу его ... просто забор и забор длиной не более 3 метров верхушку березы. Веточки березы качаются, листья дрожат, как будто они боятся ... Боюсь, и я вместе с дрожащими листьями этой березы. Но почему я вздыхаю и все еще жалуюсь ...
<dd>
<dd> Вечно быть несчастной и некрасиво. Как я хочу жить, поэтому в настоящее время нужно быть благодарной, если кто-то даст хоть несколько часов, чтобы жить ... Но если для мне суждено умереть, так будет такая воля Божья. Желание жить настолько сильное, что оно не позволяет мне понять волю Бога, волю которая хочет, чтобы я умерла ...
<dd> Теперь я неописуемая эгоистка, я говорю только о себе, и я не говорю о высших вещах: боль, добро ... Я ненавижу себя, что я так много говорю о своей жизни... ...
<dd>
<dd> - Как вы себя чувствовали в прошлом?
<dd>
<dd> - Мне нравится много читать и писать, я люблю природу и многое другое. В Германии в течение 5 месяцев я часто оставалась одна на берегу, я рвала цветы, их обнимала, целовал, любовалась и желала, чтобы люди были такими же невинными и красивыми, как эти цветы. Я делала это всю свою жизнь ...
<dd>
<dd> Я часто писала о цветах в Нюрнберг Оскару, с которым мы хотели пожениться. Я неоднократно писала ему, что и жизнь нас двоих будет такой же прекрасной, как и эти цветы. В моем последнем письме, написанном Оскару, теперь я вижу, как будто я осознала свое нынешнее несчастье. Я написала ему: «Оскары, я как будто
<dd>
<dd>
<dd> 109
<dd>
<dd>
<dd> чувствую, что есть люди, которые хотят и жаждут столкнуть с порога наше счастье ... »
<dd> Это было реально.
<dd>
<dd> VII.23. Продолжаю разговор с Робинавичюте ...
<dd> - Как идет допрос?
<dd> - Мне очень интересно, что во время допроса все было так хорошо, они меня не били, сочуствовали, вежливо со мной разговаривали. Также в тюрьме все ко мне очень хорошие и вежливые. Или Бог хочет, чтобы перед смертью мне были приятны все люди. Что такое хороший человек? Мне кажется, что у хорошего человека должно быть что-то особенное ... Но для меня сегодня хорошо то, что не ругают и мне сочуствуют.
<dd>
<dd>
<dd> - Каков взгляд на будущее?
<dd>
<dd> - Если бы я знал, что мне нужно будет жить в тюрьме в течение 5 лет, я бы много читала, попросила разрешения писать ... Но так жизнь в этом мире не имеет значения:
<dd> Приходится самой страдать, приходится видеть, как страдают другие ...
<dd>
<dd> - Как вы себя чувствуете в камере?
<dd>
<dd> - Как птичка в клетке ... В камере есть мыши, я их очень боюсь. Даже смех берет - какая большая девочка и боится таких маленьких мышек ...
<dd>
<dd> Начиная с VII.20, Робинавичюте готовится к крещению. Мы все повторяли сегодня. Она отлично знает молитвы как по литовски, так и на латыни, и у знает много псалмов, она несколько лет жила в Каунасе с монахинями, с которыми сердечно дружила и с ними ходила в церковь . Уже в VII.25 я согласился крестить ее утром в церкви в тот же день Она была полна решимости принять крещение.
<dd>
<dd>
<dd> VII.24, как гром ударило известие о том, что Робинавичуте везут в Понары. Ей сначала говорят, что отпускают в гетто...
<dd> но она сразу же узнает, что ее отвезут в Понары. Страшно преживает ... В камере я крестил ее во имя Марии, принял Св. Причастие. Лицо просветлело ...
<dd> Говорит:
<dd> 110
<dd> «Я хочу жить ... потому что я никому не сделала ничего плохого ... Как жестоко: я буду стоять на краю ямы, и на меня наставит винтовку , человек, которому я не делала ничего плохого, которого я никогда не видела ...
<dd> которого я не хочу видеть, но будет вынуждена
<dd> увидеть.
<dd>
<dd> Я искренне прощаюсь с новообращенной Марией, желаю ей силы, и попросил ее молиться о мире, чтобы в мире не было больше насилия ...
<dd>
<dd> Она бросает камеру с суровостью и в то же время с любовью, глядя на меня, вытирая глаза, послав последнее "прощай". Увидев в коридоре немцев с автоматами и солдат спецотряда, она кричит необыкновенным голосом и начинает умолять о пощаде, о котором она также просила в просьбе в гестапо ...
<dd>
<dd> Один солдат специального отряда, согласно указаниям немца, чтобы не кричала затыкает ей рот тряпкой ... *
<dd>
* Juozas Baltramonaitis. Dienoraštis (1942-1944). Vilniaus sunkiųjų darbų kalėjimo kronika. Lietuvių katalikų mokslo akademijos metraštis, t. 22. Vilnius, 2003, p. 558-561.
