удивлением отметила, что деревьев на картинке чуть меньше, а русла ручьёв и рек немного изменены. И всё же это был её остров. Что-то ещё странное мелькнуло в этой картинке. Но что? Да, верно! Теперь тела людей острова несли прекрасные узоры из голубых искр. Они светились изнутри и ни в одном не повторялись. Ками увлеклась разглядыванием этого чуда. Этот мальчик из соседской семьи – какой необычный узор в его теле! А это Анни, её подруга – узор выглядит как волшебная голубая лилия! А этот человек казался ей полноватым и слишком застенчивым, но его узор похож на великолепную чашу, прозрачную и нежную – от неё нельзя было оторвать глаз! Были узоры похожие и не похожие на известные Ками предметы, но в каждом она видела текущую как вода энергию, очень похожую на любимый водопад. Капли, разбиваясь, давали тысячи брызг, солнечный луч, ждавший этого мгновения, ловил каждую, вплетая ее в узор. Ками ещё долго бы любовалась этой картиной, но видение колыхнулось опять, и перед взором девушки отчётливо возник образ её отца Ахагамы. Мир всё же достучался до её сознания. Картины исчезли, и луч солнца вызвал у девушки слабую улыбку.
***
Накануне священного дня молодые жрецы Храма Вечности испытывают беспокойство. Кого-то обязательно выберет Дева, кто-то станет Богом. Нигде нет никаких записей о том, что происходит с этим Богом потом, где, в каком мире он обитает. И от этой неизвестности, таинственности ожидание для них становится почти невыносимым. Для них неважно, кого именно выберет Древность, но чудесное преображение волнует всех. Старые, умудрённые опытом жрецы, не раз уже пережившие этот день, тихо улыбались, видя нетерпение и волнение на лицах своих учеников. Они то знали, что как бы часто ни заходил ты в Храм, сколь долго бы ни всматривался в лик богини – мгновение поймает лишь тот, кому предначертано и именно он встретит взгляд Девы с великой любовью и преданностью. Вспыхнет пространство Храма голубыми искрами, закружатся они в вихре, ускоряясь с каждым мгновением вращения. И вот уже нет ни избранного, ни самой Великой Древности, а есть только океан этих искр. Летят в едином потоке ночь и день, Солнце и Звёзды, Земля и люди всех времён от момента создания Мира до мгновения Небытия. Прошлое, Настоящее и Будущее в едином порыве, в гигантском вихре заполнят Храм Древности. Никто из жрецов не знает, где после этого избранный, но каждый с благоговейным трепетом ожидает этот великий день и великий дар.
***
Ками попыталась открыть рот, но жрец попросил её молчать и заботливо менял примочки на её голове. Беспокойство читала Ками в его глазах, но мысли путались, а слова никак не шли с языка. Тело не слушалось, и рот не хотел открываться. Временами она проваливалась в сон, который больше был похож на череду мрачных картин. Ками бредила. Так прошло три долгих дня и три ночи.
Гроза – редкое явление на острове. Блеск и грохот испугал жителей благословенной земли. И без того обеспокоенная душа верховного жреца задавала вопросов богам больше, чем когда-либо. Последние события держали его в настороженном состоянии. Как могло произойти всё это и что будет дальше? Боги затеяли игру. Что должен сделать Ахагама как верховный жрец мудрого и хранимого богами народа эленцы? Три дня Ками в бреду и три дня в бессвязной речи дочери жрец ловит страх и обеспокоенность. Что в госте так испугало её? Да и сам гость не внушал Ахагаме расположения, в его взгляде жрец чувствовал скрытую угрозу своему народу.
Буря бушевала над островом. Тучи плыли так низко, что день казался ночью. Ахагама решил оставить Ками и сходить в святая-святых эленцев – древнюю пещеру. Может, там боги откроют ему истину, объяснят одолевающее его чувство приближения несчастья. Проходя по селению, он встретил молодого Раньета. Совсем недавно родители юноши обратились к жрецам острова с просьбой поселить его на острове. Семья его бедствовала, и кормить подросших детей было нечем. Жрецы сочли это возможным и взяли Раньета в услужение. Юноша был смышлён и расторопен, быстро обучался и практически не получал замечаний. Эленцы благосклонно относились к нему и старались с торговыми людьми передать его семье хоть какую-то помощь. Сейчас Ахагаме показался странным тот факт, что Раньета в возбуждённом состоянии быстро зашёл в гостевой дом. Хотя, может, в этом и не было ничего странного. Ведь эленцы всегда с глубоким почтением относились к гостям. Вероятно, Раньета исполнял какую-то просьбу гостя. Ахагама за много прожитых лет редко знал усталость и, скорее всего, именно она сейчас заставила его насторожиться и в обычном увидеть пугающее. Старик молча отправился дальше. Ведь цель его не терпит суеты. В пещеру надо входить с благодарностью к предкам и богам, значит, сомнения и страхи надо убрать, оставить за порогом. Так шагал Верховный жрец, отодвигая от себя все чувства и переживания последних трёх дней.
***
Звёзды и Космос – одно из великих созданий Творца. Не было и не будет рук, способных передать грандиозность этой картины, нет таких красок и нет такой кисти. Любой фрагмент дышит бесконечностью и манит всех живущих в бездонную и чарующую глубину. Человеческий взор не видит многого и ускользает от него стройность и упорядоченность Космоса. Не видит человек разнообразных оттенков и переливов. Не слышит ухо смертных стона рождающихся и умирающих Звезд, дыхания Галактик, радостного смеха и горького плача Вселенных и разговора Миров. Что заставляет эту великую картину постоянно меняться? Какие силы дают ей движение, и не дают остановиться, замереть и заснуть? Кто играет там – в беспредельности Великого Творения? Не видит взор человеческий игры и обворожительного танца Света и Тени. Свет и Тень – великие танцоры и великие художники. Жизнь оградила Человека от всего этого. А, может, Человек от этого отгородился сам?
В Храме Древности настал канун великого дня.
***
Ахагама получил своё имя при посвящении и означает оно «звёздный», ибо падала и пела в небесах звезда, когда совершался ритуал. Старый мудрый жрец вспоминал сейчас свою жизнь, глядя на языки пламени костра в середине пещеры. Он рассматривал свои 70 лет будто веял песок сквозь старые узловатые пальцы. Ветер времени, подхватив очередную песчинку, уносил её в Вечность. Спокойно текли годы служения. Боги всегда помогали и оберегали эленцев, а жрецы любили и благодарили богов. Даром эленцы считали всё: смерть и рождение, свет Светила и дождь с Небес, любой труд и все праздники. Легко быть жрецом такого народа и служить таким богам. Отсветы грозы и оглушительные раскаты грома не мешали старику думать о течении времени и о роли человека в божественной игре.
То ли глаза старого жреца закрылись, то ли просто потемнело в них от усталости, но ему на миг показалось, что света в пещере не стало совсем. Ни от костра, ни от звёзд, даже от грозы его не было. Мгла накрыла лицо старца чёрным плотным покрывалом. Ночь со всеми её звуками, раскатами и шорохами осталась где-то там, а здесь, перед ним была полная тишина и тьма. Жрец не мог бояться, так как с молоком матери эленцы впитывают истину: страх – это смерть, а эленцы вечны, значит страха просто нет, как нет и самой смерти. Как же взять то, чего нет, испытывать то, чего не существует нигде? Ахагама услышал разговор. Мрак не давал ему возможности разглядеть говоривших, и он постарался лучше вслушиваться в слова и фразы.
- Пойми, Раньета, это Существо не имеет ваших тел и на вашей планете не может жить без вас. Оно довольно странную форму имеет, я бы даже сказал – страшную. Неприятный зеленовато-голубой цвет тела, многорук и гораздо массивнее вас. Его голова плотно прижата к плечам и отсутствует шея. Его движения вам показались бы странными. Пришло время, когда Он должен покинуть тела островитян и уйти. Для этого Он ждал много сотен лет рождения всех душ, несущих части Его тел. Вы думали, что боги там на небесах заботились о вас, эленцах? Это совсем не так, они заботились о ваших телах – несущих их сына, его искромётное тело. И если вы не предпримите ничего, то богам уже не нужно будет заботиться о вас. И ваша жизнь мало чем будет отличаться от жизни людей на других островах, в других местах.
- Что же нужно делать, чтобы боги были также добры к эленцам как раньше?
- Надо прекратить жизнь одного из вас, но только того, кто рождён здесь на острове. И тогда этому Существу придётся ещё долго ждать, пока соберутся все нужные ему души. Я мог бы назвать тебе тех, в чьих телах Он пребывает.
- Но эленцы никогда никого не убивают!
Разговор прервался, но мудрый старый жрец долго ещё сидел молча и сосредоточенно думал. Уже горели на небе звёзды, прошла гроза, и ветер в пещеру доносил шум океана.
***
Танго Света и Тени, танго вдвоём. Планеты как листья в листопад, завороженные этим головокружительным танцем, с тихим шорохом взлетают и мягко опускаются им под ноги. То сливаясь, то удаляясь в страстном порыве две фигуры, голубая и серая, летят навстречу своей судьбе.
Рассвет настал незаметно, после ночной грозы тишина принималась природой как мир после длительной войны. Она была рада каждому лучику, каждой упавшей капле и озабоченно занялась распределением всего данного небесами между всеми обитателями острова. Природа всегда рациональна и расторопна, а вот старости требуется гораздо больше сил, и жизненные грозы не проходят так быстро. Шагая, жрец старался привести мысли в порядок, решить, как поступить с гостем. Не было никакого сомнения – какую жертву выбрал посланец Тени. Ками трое суток находится между двух сестёр, попав в их танец, может, случайно, может, по замыслу богов. И слабое тело дочери виделось Ахагаме листиком, гонимым ночной грозой. Судьба и жизнь вверенного ему народа сейчас волновала его сердце. И принял решение Верховный жрец мудрого народа эленцы.
Как приятно видеть эти лица, так похожие сейчас на лик самой матери-природы. Подробно и спокойно Ахагама рассказывал своему народу о жизни предков. Молча слушали островитяне историю бога и людей на маленькой земле в Океании. Внимательно всматривались в их лица жрец и гость. Каждый искал что-то.
– Бог, возможно, должен уйти туда, где живут боги. Но мы были счастливы, мы были любимы и оберегаемы. Можем ли мы сделать теперь бога несчастным? Вам решать, мудрый народ. Пусть решают это ваши сердца, и да руководит вами любовь.
Раньета не мог принимать участия в решении, он совсем недавно жил на острове и права голоса не имел. Вот если бы он женился на эленке или прожил здесь десяток лет. Метался ум, бесновались мысли, и юноша готов был расплакаться от растерянности и бессилия. Он вспоминал первый свой день на острове. Свой страх остаться без родителей. Вероятно, выглядел он тогда как волчонок, пойманный охотником. Ему постоянно хотелось спрятаться на дне лодки, сбежать, забиться поглубже. И родители не найдут, не увидят его и поплывут домой. И, мама как всегда, скажет какой он несносный и глупый. Как бы он хотел тогда, чтобы так было, чтобы не согласились эти странные люди взять его к себе жить. Помнит как в следующее мгновение широкие и синие как небо глаза девочки, крыльями огромной птицы на мгновение закрыли собой всё вокруг. Он забыл свой страх и до
