Кишь-Мишь
Толик Костыря, впервые в своей жизни собирает эту чудесную ягоду. Тут есть чему дивиться любопытному человеку, особенно если он собирает её впервые.
Сразу видно, что ягода эта древняя, и явно тропического происхождения. Ее резные листья, темно зеленого цвета, шатром охватили тонкие стволы орешника. И солнечные лучи, легкою дымкою, чуть струятся в вакханалии изумрудного цвета и ниспадают на дышавшую теплом землю. А ягода, зеленого цвета, лихо зависла на лиане, точно в акробатическом этюде. Сама с темными полосочками, на крепенькой ножке, она грациозно смотрит на тебя, и чуть с усмешкою. Потому что сама она почти незаметна на всей палитре тропических красок.
Но вот, всё же шалунья обнаружена. И Толик тянет к ней с улыбкою свои руки, но не тут-то было. Другие лианы охватили человеческие ноги и его вытянутые руки, со всей своей силой. Более дерзкие подруги охватили и его грудь, и удерживают Анатолия, что в сетке – не тронь красоту! Но, человеку трудно удержаться от такого соблазна – вот она ягодка, рядом, дразнится. Как тут устоишь. И человек проявил настойчивость.
Иди сюда! - тянет он ласково, свои цепкие натруженные руки к ней.
Затрещали, эти лесные, непокорные сети, но поддались. И через секунду, это чудо природы в руках у Анатолия.
Твердые, и тяжелые плоды чем-то напоминают бочоночки для игры в лото, но только в лесном исполнении. Невольно, Анатолий поднес одну ягодку к своим губам, и удивился ее теплу, она жила своей жизнью, и дышала. И человек замер, не надкусив плод, он не решился это сделать.
Эх, красота, красота! Как же трудно не любить тебя. Всю жизнь, только бы тобою любоваться, да жизни радоваться. Но не тут-то было. Время такие сюрпризы преподносит людям, что только держись.
И Анатолию уже не до своих товарищей, что где-то рядом тоже собирали ягоду. Но тропические заросли надежно укрыли их от его глаз. Захотелось остаться наедине с природой, наедине со своими раздумьями.
Конечно, обидно служивому. Двадцать лет отдано службе Родине, и что взамен: сокращение из рядов Вооружённых Сил России.
Всё ли, правильно делал он? – терзается в раздумье, старший прапорщик Костыря Анатолий Васильевич.
Ведь были у него и награды, и прочие заслуги, но все это пыль. Как говорится, если воду лить, то грязь непролазная получается. А если кругом, все сухо будет, то ветер горячую пыль раздует – и нет ничего. Но мы ведь не пыль на ветру, а тем более это армия, и люди в ней - солдаты!
Летит бензовоз навстречу неизвестности, надо завести горючее на далекую заставу. За рулем Анатолий Васильевич, один из лучших специалистов части, отличник боевой и политической подготовки, и просто незаменимый человек.
Больше некому – говорит ему командир части – на тебя вся надежда Анатолий – выручай!
И прорывается груженая машина на заставу через вал огня лесного пожара, что зайчиком скачет по макушкам, стонущих от боли деревьев.
Надо! Надо!
Сам превращается в загнанного зверя человек – вперед! Но действует он по совести, не подчиняясь воле могучего инстинкта страха, вот где сила человечья!
Но кто знает об этом – лесное эхо? Тоже стонавшее тогда от боли, в пожарище, но оно умерло там, а здесь уже жизнь.
И молчит герой, ведь все тогда было обычно - так надо! Трудно теперь, поверить в сказку, ведь сейчас многие думают только о себе. И их можно понять – зачем это надо? Кому?
А вот, и бревно на дороге. И люди вокруг него мечутся. Не успели они, бревно бросили, как попало, а сами метнулись в кусты.
Останавливаться нельзя, и развернуть гружёный бензовоз, тоже невозможно. Сколько солдат выучил прапорщик, искусству вождения, он и сам не знает. И никто этого никогда не посчитает. И вот, еще один урок. Или это смертельный трюк? Как в цирке?
Не надо думать о плохом - успокаивает себя Анатолий. Седеющие его волосы разметались по горячей голове, крепко стиснутые губы разжались в невеселой улыбке – учитесь мальчишки! И как на полосе препятствий, груженый бензином КАМАЗ пропускает бревно между колес. Водитель ловит тот миг, когда еще можно удержаться на дороге. Затем резкий поворот руля, и мимо кювета машина вырывается на чистую дорогу, чуть задев колёсами бревно. По самой кромке, как по кинжалу.
Почти чисто получилось, на троечку потянет! – Улыбается Анатолий. Но ещё рано радоваться. Позади машины выскочили на дорогу лихие люди. Послышался хлопок ракетницы и дымясь красная ракета с шипеньем пронеслась над кабиной и упала где- то впереди.
Как на войне! – мелькнула озорная мысль, и старший прапорщик надавил педаль газа. – Шашлычка захотелось? Не получится!
Он слышал ещё выстрел ракетницы, но всё это размазалось в хаосе движения и шума. Куда упала вторая ракета, Толик не видел, он слился с машиной в одно целое.
Сволочи! Что вытворяют!
Но и тут вам промах, или пугаете только.
Стрелки, мать вашу - выругался Костыря. - Мне бы автомат, поучил бы я вас, как стрелять надо. Ох, поучил! Но на душе горько служивому. Никому мы не нужны, и никто нас не защищает: ни закон, ни устав, а тем более начальство.
Кто об этом происшествии знает? Никто!
И ещё был случай. В другом городе, подходит к Анатолию один кавказец. С виду он совсем обычный человек, улыбка так и блуждает по его лицу, добрее его человека трудно найти. – Здравствуй дарагой – обращается тот к Анатолию.
Здравствуйте! – вежливо отвечает прапорщик.
И совсем по-товарищески, продолжает дальше. Всё с той же улыбкой на весёлом лице. – День рождения у сына моего - подарка надо!
Конечно надо! – улыбается Анатолий – обязательно надо!
Продай керосинка, чем не подарок! – и сам же отвечает – Хароший подарок!
Смотрит Костыря, в наглое лицо кавказца, и ничего не понимает, шутит тот или нет. И тот немигающими холодными глазами, в упор смотрит на шофёра. Но дрогнули его глазки, и понял Анатолий, что здесь дело не шуточное.
А сколько дашь? – спрашивает у покупателя Толик.
Тебе хватит – отвечает кавказец – в армии столько не заработаешь, за всю свою жизнь.
Перевернули, эти слова всю душу прапорщика. А ведь прав кавказец, у нас все продается. И чем выше начальство, тем больше размах. Но таких мало, просто их время пришло, предателей и хапуг.
Скажешь, что своровали машину, только завтра скажешь. А я сегодня домой поеду, керосинка дарить буду. Ну, как джигит, согласен?
Весь мир, померк в газах у Анатолия, такую мерзость ему предлагать. Опозорить своих честных родителей, предать армию, семью, свою душу.
Чеши, Вася, отсюда! Пока ты цел - чеши! Может, ты слышал, что у русских говорят – песня не продается! А потому так говорят, что это душа народа! Понял!
Закрутился, в сильных руках прапорщика кавказец, совсем никчемным стал.
Я не Вася, меня Аслан зовут. Ты, что шутка не понимаешь! Совсем голова бальной!
Понял Костыря, что ничего тут не докажешь, прав Аслан, или как его там зовут. Наверное, всё у него схвачено: и в милиции, и в ГАИ, и у чиновников. А ему нищему куда соваться? Если, как говорится – у него в кармане, лишь вошь на аркане. Беды не отберешься, это точно.
Иди с моих глаз долой Вася, а то зашибу ненароком, и считай, что повезло тебе.
Всё обошлось и на этот раз, видно в рубашке родился Анатолий. А сколько душ невинных, загублено было, в ту пору, в Ельцинский период. И кто их считал, эти души людские?
Как такое пережить. Эх, времечко! Что с людьми оно сделало. Разве такого мы ждали.
Шум, пробирающегося, сквозь заросли человека, прервал тяжелые размышления Анатолия. Скоро на чистое место, свободное от зарослей кишь-миша выбралась Анна Николаевна, жена начальника охраны, с новой работы Анатолия.
Как Толик, ягодка собирается? - И тут же посетовала: - А мне, ничего не попадается.
Её раскрасневшееся лицо, было по-детски растеряно, как у капризного ребенка – нету! И столько искренности было в этом жесте отчаяния, иначе его не назовешь, что Анатолий невольно улыбнулся. А ведь совсем недавно, он и подумать об этом не посмел бы, но жизнь все меняет, в лучшую сторону.
Да вы её просто не видите – воскликнул Костыря – она на фоне листвы незаметная, вон она! И тут же пальцем указал лиану, усыпанную отборными плодами.
И правда – обрадовалась женщина, – какая красивая, одна в одну ягодка.
Белая косынка сползла с её головы, и черные волосы, разом растрепались по плечам. А резные листья растения невиданным венком украсили Анну Николаевну. Но искрящиеся радостью её глаза, уже ничего не видели, кроме этой волшебной лазури гирлянды ягод. Зеленоватые огоньки солнечного света, как бы нисходили уже из самой ягоды. И свет струился непрерывным потоком сквозь листву, и не было ему преград. Но от прикосновения человека все сияние дрогнуло, и показалось – тихонько вздохнуло. И видел Анатолий, что в какой-то миг, женщина стала частью этого волшебства – слилась с природой. Чудеса, хоть картину рисуй.
И личные обиды померкли перед всей первозданной красотой нашей Дальневосточной природы.
Ну, сократили его на службе. Обидно, и досадно. Но жизнь ведь не кончилась?
И ранее вернули представление на него к правительственной награде. Еще больше обидно было.
А слова-то, какие? Они хуже ножа, его душу режут: - Не видим, ничего героического…, и так далее. Ну, как им объяснить, штабным крысам, что он скромный человек! Что он просто добрый человек, а рисковал своей жизнью, уже не раз. И не о себе он тогда думал, а о людях!
И всё же, надо научиться прощать свои обиды, хотя это очень, и очень тяжело! А тут, в тайге, как-то сразу легче на душе стало. Лечит природа раны, и душу людей тоже лечит, но долгий этот процесс.
Где-то недалеко, послышался приближающийся шум, и это насторожило Костыря. Невольно, Толик повернулся в ту сторону, и увидел приближающегося к нему Гришку Распутина. Вот, и ещё один его новый товарищ, работник Ведомственной охраны, прибыл.
Гришка чувствовал себя очень уверенно в этих таёжных дебрях - старый бродяга. Весь вид его коренастой, хорошо скроенной фигуры подчеркивал его большую физическую силу, а висевший на поясе в ножнах нож, решимость его характера. Но его улыбающееся широкое лицо, сразу располагало человека, к общению с ним. Видно было, что в этом человеке много душевной энергии и чистоты.
И вот, синие Гришкины глаза заискрились. Из-под широких его бровей, они весело глянули на Анатолия. А уста его молвили: Где же этот гад Петька, опять спрятался. Вот змей! Видно опять на хорошую ягоду нарвался, и молчит теперь, ни на какие крики не отзывается. Старый номер. - Вот хитрец! А, как только всю ягоду выберет, так сразу и песню свою запоёт – объявится!
Крикнул он ещё пару раз Пете, но всё это просто так, для проформы, не более. Потому что знал своего лучшего друга Петю, как облупленного, и действовал уже наверняка.
Идем! – бросил Гришка, короткую команду Анатолию, застывшему от таких безапелляционных рассуждений, в отношении своего лучшего друга Петьки.
Далеко Петр Павлович не делся, хоть и хитёр он, но и мы не лыком шиты. – Иди не осторожничай, здесь не на охоте – поучал Распутин своего нового товарища. – Пока мы его не обнаружим: то тот, ни в коем разе, себя не выдаст – это точно!
И вот, в одном месте, Распутин, словно гончая собака замер. Что им руководило, неизвестно. Но какие-то чувства или инстинкт, подсказывали ему, что их драгоценная пропажа. Если можно так
