заварила чай и застыла в ожидании.
- Потерпишь! – лукаво улыбалась Ирка, жуя сдобу. – Я дольше ждала.
- Ир, не томи. – умоляюще смотря на нее, я и мечтать боялась, что она что-то знает о Сашке.
Наконец, съев пирожок и начав второй, Ира сжалилась надомной и достала письмо.
- От Кольки?! – удивилась я.
- Ага! Он приехал сразу после твоего отъезда. Был какой-то странный. Оставил мне письмо, заклеенное. Я, хоть и сгорала от любопытства, не вскрывала.
- Но почему тебе? Не написал мне просто записку, не прислал бабушке?
- Сказал, что почте не доверяет. Прошу заметить, что он дважды повторил – почте не доверяет! И так же просил сказать тебе. Я не поняла. А ты догадываешься, что он этим хотел сказать?
- Даже не знаю. – я задумалась, вертя конверт. – Наша соседка, тетя Маша, почту в дом носит. Она любопытна. Но ты это и сама знаешь. Боялся, что она или мама прочтет? Тогда почему не послал к бабушке?
- Не мучайся, открой.
- Точно! – и я открыла. Ирка не сводила с меня глаз, жуя очередной пирожок и допивая остывший чай. Пробежав глазами, я стала перечитывать письмо, озвучивая его для подруги.
«Привет, сестренка! Не могу точно сказать, но, кажется, семья наша развалилась. Отец отвез меня сначала в лагерь, затем, не привозя домой, к бабушке. Я долго просился домой, но он отмалчивался весь месяц. Наконец сообщил, что этот учебный год я начну в другой школе. Вика! Я не хочу! Поговори с мамой. Скажи ей, если они разведутся, пусть меня заберет себе! Пожалуйста! Вы же у меня самые родные. Я за Нюсей соскучился и по тебе, как никогда прежде. Пожалуйста! Это о нас. А теперь о Сашке. Он хороший. Ты держись его. И не доверяй почте! Уверен – поняла. Целую. Твой любящий брат, Колька. Не бросай меня.»
Дочитав письмо, я отбросила его на стол и понеслась в комнату, проверять шкафы. Вещей отца и брата не было.
- Ира! – возвращаясь на кухню, сказала я. Она перечитывала и кусала губы. – Ир! А вещей их нет… Но почему мама мне вчера не сказала?
- Может, надеялась, что все наладится?
- Может быть… Грустно. Я отчима люблю как родного. Нет, сильнее. Тот меня предал, когда мне и пяти не было, а этот… Понимаешь, он же любит меня, я уверена. Он заботился обо мне, уважал.
- Вит! Может они просто поссорились и снова сойдутся. Ты поговори с мамой. Думаю, ей еще тяжелей.
- Поговорю, конечно. – я достала из холодильника воду, налила полный стакан и выпила все, залпом. Уж очень душа горела.
- Все, прекрати раскисать по этому поводу. В конце концов, город у нас не большой, будете видеться.
- Надеюсь.
- Ах, как здорово все получилось! Я-то думала, какое послание первым отдавать. Пляши и держи! – она помахала конвертом и положила на стол. – От твоего благоверного! Отдал мне лично в руки. И застал буквально перед отъездом.
- Приезжал! – ахнула я и уселась на стул, боясь даже прикоснуться к письму.
- Был! Ждал тебя, на окна заглядывал. Все так же хорош. Вита! Я же не знала адрес бабушки. В общем, читай, там все только хорошее.
- Спасибо! – я взяла конверт в руки и согревала им ладони.
- Да, пожалуйста! И не бурчишь, что я в курсе написанного?
- Не-а.
- Ну, тогда я пошла. Заучивай, вызубривай, наслаждайся ароматом, хотя, Сашкин, наверное, выветрился.
И сразу ушла, я опомнилась, когда дверь хлопнула. Заперла замок, уселась на кровать и еще долго гладила бумагу, прежде чем начать читать.
«Здравствуй, Викуся! Здравствуй, дорогой мой человечек! Моя милая, любимая девочка! Как же я истосковался по тебе! Столько дней прошло, как я не видел тебя, не слышал твоего голосочка, не тонул в голубизне глаз, не таял от смеха. Я писал тебе часто-часто. Не получая ответа злился и ревновал, расстраивался, порывался все бросить и вернуться. Однако брал себя в руки и двигался к намеченной цели, понимая, что не могу стать пустословом пред тобой. Я поступил! Порадуйся за меня. И я хочу так же радоваться и восхищаться тобой. От этого уверен, что и ты достигла желаемого. Вика, Викуся! Я очень сильно люблю тебя! Памятуя наш разговор, немного спокоен, что дождешься меня. Но вот что никого не будет рядом с тобой, боюсь даже надеяться. Ты же красавица! И какой-нибудь шустряк закружит твою головушку.
Милая моя, ты даже не представляешь, как тяжело быть вдали от тебя. Я-то думал, что находится рядом с тобой испытание, которое надо пройти, закаляясь духом, что уеду и будет меньше тянуть к тебе, что смогу сосредоточится и вершить дела. А оказалось, что все наоборот. Я только и думаю о тебе. Вот и фото твое обтрепалось, потому что ношу его постоянно в кармане. Первые дни пребывания здесь, поставил на стол, так соседи по комнате довели до приступа ревности, выклянчивая твой адресок.
Да что фотография! Утром птицы начинают петь, а мне чудится – ты позвала. Ветерок пронесся, занося в открытое окно запахи цветов – а мне ты грезишься. Взгляну на небо и вижу синеву твоих глаз…
Вика! Я не понимаю, почему ты не получала моих писем. Надеюсь, что на следующее напишешь хоть короткий ответ. И! Очень прошу, держи меня в курсе всех событий. Я знаю, что случилось летом. Спасибо Ирине. Не обижайся на нее, она из лучших побуждений рассказала мне. Я поговорил с «барышней», она глубоко раскаялась и заверила, что впредь будет думать. Провел беседу и с ее братом. Но это не главное. Печалит меня то, что не смог увидеть тебя, обнять, расцеловать. Прогулялся нашими улочками, они такие пустые без тебя. А ты помнишь, как мы спасали упавшего из гнезда птенчика? Как ты шептала: «Пожалуйста, пожалуйста! Только не трогай его руками! Родители откажутся…» Ты была такая милая и трогательная в тот момент. А потом, зимой, когда лепили снеговиков, соревнуясь у кого он выйдет больше, ты обморозила пальчики и все не хотела взять мои перчатки, волнуясь, что снеговики не доживут до утра, малыши их разрушат? Интересно, жив ли тот куст сирени, у родника, что твои одноклассники обломали к твоему дню рождения? А ты, узнав об этом, сняла ленту с косы, перевязала ствол, и мы с тобой поливали его целое лето. Вика, твою ленту я забрал, в тот же вечер, она и сейчас со мной, как талисман, как путеводная нить к победе.
Вита! Прошу, если ты влюбишься в кого, а ты на это имеешь полное право, сообщи. Только учти, приеду, буду бороться за тебя. Потому что люблю всем сердцем, всей душой, каждой своей клеточкой.
Как твой братишка? Его я тоже не застал.
Как там наш Потапыч? Охраняет? Хотя не похоже, раз с тобой такое приключилось.
Веселит хоть? Убаюкивает?
Как же я жалею, что нужно было срочно возвращаться. Постараюсь приехать, как только появится первая возможность.
Преданный тебе, душой и телом, Сашка.»
Я перечитывала письмецо снова и снова, уже выучив его наизусть, могла представить, с каким видом он его писал, даже слышала, каким тоном он проговаривал мое имя, как шептал о чувствах. И только написав ответ, поняла, что не знаю адреса, что нет его ни в письме, ни на конверте.
С огромным трудом я дождалась прихода мамы с работы и, не дожидаясь конца ужина, задала простой, но волнующий меня весь день, вопрос:
- Мам! А что у нас происходит?
- В смысле?
- Мам, ты прекрасно поняла, о чем я.
- Нет, не поняла. И, раз ты уже начала считать себя достаточно взрослой, для опрометчивых поступков, то хотя бы, будь добра, говорить, а тем более задавать вопросы, отчетливо.
- Хорошо, я постараюсь выражаться яснее. Что происходит в нашей семье? Где Колька и отец?
- В данный момент у нас с тобой, то есть в нашей семье, ужин. Где носит твоего отчима – понятия не имею и мало интересуюсь. А Колька, может у бабушки, или еще где, догуливает последние дни лета, куда его отправил папочка.
- Даже так! – не сдержалась я от ухмылки. – Не прошло и месяца, как ОТЧИМ! Тебе не кажется странным, что еще в июле он был моим отцом, а ты знала поминутно их местопребывания?
- Мне кажется, что ты распустилась и не контролируешь свой тон, в общении со мной!
- Мама! Я люблю и уважаю тебя, поэтому мне не нужно контролировать себя. Я хочу лишь знать, вы поссорились или?
- Она хочет знать! – мать бросила вилку и нервно отодвинула тарелку. – Нет, это ж надо, она хочет знать! Проснулась! Спасибо дочь, ты очень внимательна и заботлива.
- Мама! Что за претензии? Если вы поссорились, то, я тут каким боком? Меня и в городе не было.
- Ой, что толку, если бы ты тут была. Можно подумать тебя интересую я или мои чувства, мои заботы.
- Всегда интересовали. И насколько я знаю, еще недавно у нас было все хорошо. И ты, между прочим, сама меня отправила.
- Могла бы и не ехать. Все, я спать!
- Мам! Ты так и не сказала. Вы разводитесь?
- Разводимся! И как, тебе стало легче?!
- Нет! Они – часть моей семьи и я не хочу их терять.
- Надо было раньше думать.
- А я-то в чем виновата?! Мам! – но она закрылась в своей комнате, демонстративно хлопнув дверью. – Мама? У меня… - но продолжать я не стала. Уж если она так перевернула разговор об отце и брате, то спрашивать о письмах, вообще не стоило.
Печаль и грусть накрыли меня морозной коркой, и только Сашкино письмо согревало. Я, как сумасшедшая, писала ему ежедневно, складывая письма в конверты, складируя их в ящике стола, и наведывалась к Нисневичу, чтобы узнать адрес Сашки. У Витьки никого не было, а когда я застала его родителей, то они расстроили меня, сообщив, что в этом году он не вернется. Дважды встретила Сашкину мать, но та, здороваясь, так зло смотрела на меня, что я не решилась к ней подойти. Ирка переживала, что не уточнила адреса и, так же как и я пыталась его найти. Правда, у нее получалось не лучше.
В своих волнениях я стала невнимательна к подругам, поэтому то, что Ира не поступила, я узнала накануне сентября. И было это так:
- Ира! Мы же будем вместе ездить в центр? – поинтересовалась я, собираясь на «перекличку» в техникум.
- Конечно будем, по выходным. – она засмеялась, с прищуром глядя на меня.
- Балда! Чего смеешься? Нам же одним транспортом.
- Не-а! Ты с пересадками, а я на одиннадцатом.
- Какой - такой одиннадцатый? О чем ты? К пед. училищу ехать той же двойкой.
- Не-а, к школе только ножками.
- Стоп! Ты что, передумала? И мне не сказала?!
- Я провалила экзамены. И тебе говорила. Но ты же у нас погрязла во вздохах любви.
- Как провалила?! Когда говорила?! Это что же получается?
- Что ты, самая умная из нас. И мы все будем стремиться за тобой, нося форму и сидя за партой, по крайне мере этот год.
Теперь мы с ней встречались все реже, в основном по выходным. Но зато, проводили их не расставаясь. К зиме Ирка знала уже всю мою группу и приезжала к нам на вечера, строя глазки парням из соседних групп и раздражая девиц.
Группа у нас собралась дружная, возможно помогла практика, с которой мы начали учебу. Парней в группе было девять, четверо местных и пять из общаги. Отношения у меня со всеми были ровные, дружески и поползновений на большее никто не делал, я сразу обозначила, что занята. Мне кажется, что можно было и не говорить, это читалось на моем лице. Хотя, писем от Саши больше не приходило, я не переставала писать ему, складывая конверты в стол. Пропал куда-то и Лелик. Наташка тосковала не долго, возможно пару часов, а затем приняла приглашение от его друга и уже вечером пошла с ним в кино. Рыбакова заводила знакомства, но в компанию не приводила, остерегалась. С отцом я встретилась в конце сентября. Набралась смелости и пришли к его сестре, та жила через проспект от моего техникума. Тетя Люба и ее
