заставил Станислава очнуться, вынырнуть из тёмной пелены небытия. Княжич с трудом сполз с тела рыцаря, закованного с головы до пят в кольчужные доспехи. Но встать на ноги сил не хватило, Станислав бессильно распластался на снегу. Собственное тело сделалось непривычно тяжёлым и непослушным. Заснеженный луг закружился перед глазами быстрее и быстрее... Отёкшие, воспалённые веки сомкнулись, и княжич снова потерял сознание.
То ли во сне, то ли наяву Станислав увидел себя стоящим на тонкой, зыбкой линии. Неведомо как пришло понимание мимолётности бытия. Сейчас он жив, пока стоит на линии, шаг в сторону – и очутится там, откуда не возвращаются. Станиславу нестерпимо сильно захотелось сойти с этой линии, расслабиться, погрузиться в окутанное мягким полумраком небытие. Оказывается, умирать легко!
Позднее в княжиче пробудилось неукротимое, страстное желание жить. Станислав попытался сохранить ускользающее сознание, упорно сопротивляясь подступающей смерти. Неужели всё? Он умирает, душа уже готова покинуть слабое, израненное тело. Но внутренняя сущность Станислава отказывалась умирать. Жить!! В нём неистово кричала и билась некая яростная сила, протестовала, не желая сдаваться.
Из-за выпавшего снега ночь стояла светлая, словно в середине зимы. Ветер утих, небо прояснилось. Полная золотая луна беспечно улыбалась тысячам звёзд. Княжич очнулся и открыл глаза. Он лежал неподвижно, тоскливо разглядывая обступивший поле хвойный лес. Тело закоченело. Холод остудил кровь, сковал мышцы и добрался до сердца. Упрямое сердце не хотело останавливаться, билось часто и неровно, будто пойманная в силок птица.
Чей-то вскрик и протяжный стон заставил Станислава повернуть голову. Невдалеке зашевелилась тёмная груда. Княжич попробовал приподняться, опираясь на согнутые в локтях руки, но сил у него не хватило. Упал навзничь, бессильно сгребая скрюченными заледеневшими пальцами тёмный от крови снег.
Поморщившись от резкой боли в левом боку, Станислав глубоко вздохнул и сомкнул веки. Княжичу повезло. В тело вошла лишь верхушка копья. При падении Станислав раненым боком плотно прижался к плечу убитого рыцаря, и кровотечение приостановилось. Поэтому княжич выжил.
Сознание постепенно прояснилось. Станислав удивился, что крестоносцы до сих пор не появились на месте схватки и не забрали останки своих погибших, закованных в дорогие доспехи. Княжич не сомневался, тевтоны скоро появятся и добьют умирающих дружинников. Что-то их задержало. Значит, нужно уходить в лес, спрятаться, затаиться, собраться с силами и доползти до маленькой лесной деревеньки. Жить! Он должен жить! Станислав сглотнул, чувствуя, как зацарапало в пересохшем горле. Невыносимо хотелось пить. Во рту пересохло. Шершавым распухшим языком княжич пытался ловить редкие снежинки.
Нужно уходить… Станислав шевельнул пальцами рук, напряг застывшие мышцы, перевернулся, встал на четвереньки, пополз, периодически останавливаясь и припадая к земле. Раненый дружинник преградил княжичу путь. Станислав не сразу узнал залитое кровью лицо. Один из его людей. Удар крестоносца рассёк кольчужный доспех косо по груди, перебив ключицу.
Дружинник смотрел на Станислава безумными остановившимися глазами. Вой умирал. Черты его лица застыли и заострились. Над ключицей ровной струйкой на снег стекала кровь.
Станислав вспомнил, как три года назад он с остатками разбитой дружины несколько дней уходил от татар. Спаслись благодаря десятку коней, угнанных из вражьего табуна. Днями и ночами дружинники не покидали седла. Спешивались, только чтобы сменить загнанных коней. Лошадям рассекали шейную вену, пили их кровь. Кровь помогла сохранить силы и спастись. Жажда заставила княжича вдохнуть солоноватый запах крови умирающего воя. Жить! Станислав алчными губами припал к шее дружинника. Кровь даёт крепость телу, даёт жизнь. Он пил, пока струйка крови не иссякла, чувствуя тепло, вливающееся в скованное холодом тело.
Некоторое время княжич лежал рядом с мёртвым дружинником, собираясь с силами. Затем он услышал крики на чужеземном языке и топот лошадей. Крестоносцы! Станислав опять встал на четвереньки и пополз в лес. Добравшись до небольшой поляны, он в изнеможении привалился к стволу старой сосны и задремал.
Лица коснулось нечто неуловимо лёгкое, похожее на дуновение летнего ветра или невесомое скольжение тонкого заморского шёлка. Станислав открыл глаза. Тело закоченело на морозе, но княжич больше не чувствовал холода. Замерзает? Занятно, уйти живым после безнадёжной схватки и замёрзнуть насмерть весной! Станислав попробовал улыбнуться омертвевшими губами. И вновь почувствовал, как некто едва ощутимо потрогал лоб, провёл тёплыми пальцами по щеке. Затем раздался мелодичный, полный сострадания и доброты голос: – Он не хочет умирать.
– Конечно, не хочет! Жизненной силы и упрямства в нём достанет на сотню смертных, – второй голос, густой, глубокий баритон отличался удивительной силой и выразительностью.
– Время его вышло, он твой, Малкут! – отрешённо заявил первый голос, в котором несмотря на категоричность отчётливо чувствовалось недовольство и сожаление.
Княжич с трудом повернул голову, вглядываясь в припорошенный снегом лес. Увиденное оказалось необычным. На фоне укутанных снежным покровом елей угадывались две полупрозрачные фигуры. Они напоминали людей, хотя людьми точно не были. Белая мерцала золотистым светом, тёмная фигура походила на сгусток чёрного дыма. Приглядевшись, Станислав различил на нечётких, размытых лицах глаза. Дивные, ясной синевы очи Белого, полные тепла и умиротворения, согревали и успокаивали. В очах Тёмного, красных, будто раскалённые угли, бурлила энергия и страсть.
Чёрный уловил вопросительно-удивлённый взгляд Станислава, в огненных очах промелькнула насмешка. Княжич почувствовал, как могучий ум Тёмного Ангела в одно мгновение проник в сознание умирающего воя, увидел его прошлое, мысли и скрытые желания. Отчего-то у Станислава возникла уверенность, что Тёмному он понравился, на миг княжичу показалось, будто мрачный Ангел улыбнулся.
– Отдаёшь его мне без борьбы? Ты даже не попытался оправдать его поступки, Хесед, – вкрадчиво произнёс Тёмный Ангел, обращаясь к Белому.
– Ему нет оправдания! – грустно ответил тот.
– Почему же? – голос Малкута прозвучал мягко, почти ласково. – Брата он убил, защищаясь. И гибели людей из крепости не желал!
– Разум, полный гордыни. Убил в гневе, без сожаления, выпил кровь себе подобного! Он проклят и не стремится быть прощённым. Я не вижу в нём раскаяния. Ему нет места на небесах! Душа его по праву достанется тебе, — заявил Хесед.
– Но подобное неистовое желание жить поразительно! Он заслуживает чего-то большего, чем забвение, – заметил Тёмный, приближаясь к застывшему под сосной княжичу.
– Жизненный путь этого смертного завершён, и он должен получить по заслугам, – упорствовал Хесед.
– Тогда я дам ему то, к чему он столь настойчиво стремится. Жизнь! Его проклятьем станет вечная жизнь. Ты сказал, он пил кровь? Что ж, повинуясь собственному чутью, упрямец выбрал верный способ сохранить жизненную силу.
Тёмный Ангел склонился над неподвижным Станиславом и заглянул ему в лицо. Небывалый ужас сковал душу княжича, стенающую в предсмертной муке. Малкут положил руку на грудь Станислава. Вмиг от тяжкого груза, сдавившего грудную клетку, остановилось дыхание. И княжич понял, что он мёртв. Прощаясь с телом, душа поднялась вверх. Станислав с удивлением поглядел на собственное тело, распластавшееся под сосной. Тёмный Ангел приподнял голову мертвеца, вдохнул в его рот огненный сгусток. Душа княжича затрепетала, застонала и нехотя вернулась в тело.
Теперь сердце Станислава билось непривычно медленно и ровно. Княжич встал и с удивлением заметил, что рана не болит. Более того, он почувствовал, что мышцы его сделались крепкими, будто камень. Станислав сделал несколько шагов, идти оказалось непривычно легко. Вдобавок слух сделался необычно острым. Княжич слышал, как падает снег с веток деревьев, как движется в норе под землёй старый крот. Вместе с жизнью вернулась и многократно возросла жажда, жгучая и невыносимая.
Станислав остановился, прислушиваясь. Где-то неподалёку, примерно в ста шагах притаился зверь. Княжич вдохнул едва уловимый резковатый запах рыси. Ночь подходила к концу. Зверь тоже был голоден. Рысь забеспокоилась, почуяв медленно приближающегося к ней Станислава. Сердце животного забилось чаще, тёплая кровь быстрее побежала по сосудам насторожившегося хищника. Княжич мысленно ощутил её пьянящий, насыщенно-солоноватый вкус на губах. Лёгкой крадущейся походкой, ориентируясь по запаху, Станислав пересёк поляну.
Зверь, молодой и сильный самец рыси, прижался гибким телом к толстой ветке старого дерева. Княжич отметил волну неуверенности и страха, которая шла от хищника. Рысь – умный зверь! Разгадал в преобразившемся Станиславе опасного врага и поэтому не желал нападать несмотря на голод и жажду. Хищник не так давно попробовал плоть человека. Станислав понял это по особенному оттенку в запахе, исходившем от зверя. То был раненый, молодая женщина.
Княжич остановился в десятке шагов от затаившегося хищника. Станислав отчётливо видел серое тело рыси, наблюдавшей за противником злыми ярко-жёлтыми глазами. От аромата крови зверя голод резко усилился, и княжич почти утратил контроль над собой.
В следующее мгновение Станислав прыгнул с необычайной лёгкостью и очутился за спиной рыси. Хищник яростно взвыл, но вой сразу захлебнулся в судорожном хрипе. Рука Станислава сжала шею зверя стальным захватом, кулаком другой руки княжич ударил рысь по корпусу. Хрустнули сломанные рёбра. Станислав в обнимку с раненым зверем рухнул с дерева. Добыча задёргалась в последней безнадёжной попытке освободиться. Станислав моментально удлинившимися клыками разорвал толстую шкуру на шее рыси и добрался до вены. Сладкая, сытная кровь наполнила рот.
Спустя некоторое время вампир отбросил обмякшее обескровленное тело рыси. Тепло крови животного многократно увеличило и без того нечеловеческую силу Станислава. Он стремительно нёсся по заснеженному лесу, прыгая через завалы и распугивая выбравшихся на охоту хищников. Звери инстинктивно сторонились его, уступая дорогу сильному, неодолимому врагу.
В воздухе повеяло дымом и людским жильём. Лесная деревня. Пяток добротных бревенчатых домов посреди большой поляны. Станиславу почему-то расхотелось идти в деревню. Зачем? Он сыт, раны исчезли без следа. И всё же в запахе человеческого жилья было нечто дразнящее и неотразимо притягательное. Кровь людей вкуснее крови животных. Княжич мысленно содрогнулся от этой мысли. Он пил кровь умирающего воя, чтобы выжить. Но убивать без необходимости ни в чём неповинных соплеменников ради их крови, уподобляться бездумному животному, в котором не осталось ничего человеческого, Станиславу не хотелось. Кроме того, сейчас он сыт.
Кто ж он теперь такой? В какую тварь превратил его Чёрный Ангел? В детстве от бабки княжич слышал рассказы о бессмертных созданиях, похожих на людей, питающихся кровью. Их было мало, и они постоянно
