7-ОЙ КОНКУРС ПРОЗЫ ФОНДА ВСМ. ЛОНГ-ЛИСТ

девушек с неоплаченным товаром. В деле был свой человек из полиции. Составлялся протокол. И Саидов, шантажируя им, склонял студенток к сексуальным услугам. В случае отказа грозил судом. А это дурная слава и прощай университет. Были даже случаи изнасилования.
Теперь к неполной картине и спецназовцу.
За два дня, как мы вышли на кассиршу, Саидов сгорел в автомобиле. Ехал в свой загородный коттедж, не вписался в поворот, через обочину, в глубокий кювет, машина - факелом. Свидетель со встречки утверждал, что слышал хлопок, как будто шина лопнула.
Мог помочь "не вписаться" и бензинчику заранее подлить жених Насти? Мог. Но я лично осмотрел остов авто и местность: ни каких улик. Ничего...
- Спецназовцы мастера в стрельбе, гильзы тоже не было?
Повернувшись на голос Петров увидел, что он принадлежит Титову. "Клещ... Умница парень - очередной раз подумал он - Что сказать?"
- А почему она должна быть? Он мог её поднять.
- Вряд ли.
- Почему?
- Трава, сразу не найдёшь. А тут народ, не до поисков, увидят, уходить надо.
- По логике, вы правы. Молодец. Гильза...
И в этот миг Петров, глядя в глаза курсантов, неожиданно для себя произнёс:
- Человек и закон... Бывают ниточки, за которые по закону надобно тянуть, а не хочется. Как с гильзой. Если б она была...
А спецназовец... Спросили зачем расследование проводил: не верил, сказал, что мы самоубийством займёмся, правду хотел узнать.
Всё, коллеги, время, - взглянув на часы, - заключил он. До свидания.
Курсанты не сразу встали. Да и вставали не шумно, как обычно, а молча. И, проходя мимо Петрова, многие из них почему-то тихо говорили "Спасибо."
- Не за что... Не за что... - привычно отвечал Петров.
Последним выходил Титов.
- Простите меня за гильзу, -  сказал он - Виноват... зря я про неё... Я бы её выкинул...
Петров, взглянув на понурившегося, худенького, русоволосого паренька, почувствовал желание по отечески обнять его, но вместо этого только  пожал тому руку. И пожал  крепко. Как  спецназовец Черемисин когда-то пожал его...

20.  И будет жить родная деревня https://fabulae.ru/prose_b.php?id=128711
Татьяна Верясова - https://fabulae.ru/autors_b.php?id=11686
Проснулся по привычке рано и долго не мог понять, где он находится. Ему приснился сад. Сад, который посадили его односельчане, каждый по деревцу в память о своих родителях. Между деревьями были проложены дорожки, по ним, смеясь, наперегонки бегали дети. В тени липовой аллеи на скамейках отдыхали все, кто пришел проведать свои деревья и посмотреть на деревья друзей. Встретив своих односельчан, обсуждали настоящее, вспоминали былое и строили планы на будущее вместе - построить детскую площадку, фонтан посередине сада.
    Потихоньку мысли пришли в порядок, и он вспомнил. Вчера было уже поздно, когда подъехал к воротам родительского дома. Подсвечивая себе фонариком телефона, нашарил ключи в старой калоше на крыльце. Он всегда оставлял их, чтобы соседка могла зайти по его просьбе отключить или, наоборот, включить отопление. Открыл дверь, чихнул, вдохнув застоявшегося воздуха, втащил сумку в прихожую и оставил, решив разобрать вещи позже. Машину тоже решил завести во двор утром. Прошёлся по кухне, достал из старого серванта чашку. Мамину, с синим узором. Поставил в раковину и повернул кран. Струя воды ударила по ее дну и, словно дрожа от нетерпения, стала наполнять её. Он отпил холодной воды и вздохнул. Раньше ходили к роднику или колодцу с ведрами. А Митрий на лошади возил с родника полные фляги. По пути собирал всех желающих набрать воды. Иван вспомнил, как весёлой гурьбой ехали за водой на телеге. Сейчас другая телега въехала в их жизнь и подсадила всех на себя. Он взял в руки телефон и открыл телеграм. Вся деревня в группе. Вон Митрий прислал какое-то видео. На его обложке куча смеющихся до слёз колобков. Значит, будет смешно. За них уже всё решено. Где плакать, а где смеяться. Кто-то уже позаботился о них. Ни о чём не надо волноваться, переживать, ни о чем не надо думать. Не думать. Главное, не думать. А то ещё надумаешь лишнего. А то вдруг поймёшь то, что не следует понимать.
 Сейчас у каждого вода в доме, отопление. Печки сломали за ненадобностью. И места в избе стало больше, просторнее стало в комнате. Иван положил озябшую руку на трубу, протянутую по периметру кухни - теплая... Руки согреть стало проще, а душу - сложнее. Чтобы согреть её, он и приезжал в дом родителей. Бродил по окрестностям деревни, по оврагу спускался к речке, переходил её, поднимался по склону на гору, смотрел на слепые окна стареньких домов, в которые уже никто не приедет. Он исступлённо бродил по заросшим по пояс лугам, как будто надеялся встретить здесь свою юность, когда вместе с товарищами допоздна гоняли в футбол, а родители долго не могли дозваться их домой.
 Конечно же, не все дома в деревне были заброшены. Во многих вечером загорался свет. Многие односельчане так же, как и он, приезжали в родительские дома на выходные и в отпуск. Были и те, кто выходил на пенсию и переезжал в деревню на постоянное жительство. Но каждый приезжал к себе, заходил в свои ворота и закрывал за собой дверь. У каждого свои дела. Нет больше общего дела. Нет.
 Телефон что-то прочирикал. Внучка прислала открытку с добрым утром. Однажды он взял ее с собой сюда, показал речку, овраг, луг за околицей. Но она больше не приезжала с ним. Скучно. Делать нечего. Делать нечего. Нет дела.
 Он вышел из дома. Впервые за много лет ему не захотелось бродить по оврагам. Иван перешёл двор, подошёл к покосившейся от старости калитке. Попытался открыть её, но она долго не поддавалась ему. Немного сдвинув её в сторону, он с трудом протиснулся в заброшенный сад. Когда был жив его дед, тут, среди цветущих акаций, кустов смородины и яблонь, стояли ульи, в каждом жила семья пчел. Их почерневшие от времени домики до сих пор здесь. Яблони состарились и перестали плодоносить.
 В тот день соседи видели, как его машина, которую он так и не загнал во двор, несколько раз отъезжала от ворот и опять возвращалась. Вечером он вышел из машины с портфелем в руках, и, не заходя домой, зашагал через улицу к руководителю местного самоуправления, а проще говоря, к другу детства Дмитрию. Иван положил перед ним документ, в котором говорилось, что землю, принадлежащую его деду, потом его отцу, а теперь самому Ивану, он дарит своей деревне. Чтобы на ней был сад. Сад, который посадят его односельчане, каждый по деревцу в память о своих родителях. Между деревьями будут проложены дорожки, по ним, смеясь, наперегонки будут бегать дети. В тени липовой аллеи на скамейках будут отдыхать все, кто придет проведать свои деревья и посмотреть на деревья друзей. И,  может быть,  его внучка захочет приехать и посадить свое деревце. И, может быть, здесь вырастет аллея, посаженная руками детей. Они обязательно будут приезжать сюда, чтобы проведать свои деревья. И никто никогда не отпустит коз пастись свободно, зная, что они могут повредить деревца, посаженные их детьми. И будет жить родная деревня.

21.А в заплатанном салопе сходит наземь небосвод https://fabulae.ru/prose_b.php?id=71357
Муратов Петр - https://fabulae.ru/autors_b.php?id=4754
Эта забавная история случилась с моей дочерью Люсей, когда она училась в 10 классе. Проходили советскую классику — поэзию Бориса Пастернака.
Литературу вела дама неопределенного возраста и пресно-серой наружности. В ее облике выделялась одна выразительная деталь —  огромные роговые очки, напоминавшие корабельные иллюминаторы, за которые  получила кличку «Водолаз». Она обожала русскую классику XIX и начала ХХ века, мысленно представляя себя в образах тургеневской Лизы и Незнакомки Блока одновременно. Но и соцреализм оказал своё влияние: преобладал авторитарный стиль преподавания, жесткое навязывание собственного мнения. Она могла с легкостью взорваться по пустяку, зайтись в истерическом визге, за что класс ее дружно не любил и побаивался.
 Но самым опасным было потревожить Водолаза во время «медитации», когда она, медленно проплывая вдоль рядов парт, декламировала наизусть стихи. Манерой чтения Водолаз напоминала Ахмадуллину — как и та растягивала слова и чуточку подвывала. Стихов она знала много, поэтому «медитации» случались частенько. Класс любил их: можно было малость расслабиться, а поскольку Водолаз подолгу находилась к ученикам спиной, состроить кому-то рожицу, послать записочку или попросту положить голову на руки, прикрыв глаза. Главное — не спугнуть музу поэтического просветления Водолаза. И если подобное изредка случалось, ее реакция была молниеносной и истерической. Недаром говорят: «не буди лиха, пока оно тихо».
 И еще было крайне важно не пропустить окончания «медитации» — Водолаз, мгновенно сняв возвышенно-отрешенное выражение лица, начинала пристально всматриваться в лица учеников: насколько отразилась в их глазах глубина великого поэтического слога. Но класс научился мастерски изображать искренний интерес к бессмертным виршам и многозначительно молчать — начинать говорить надлежало только Водолазу. Кто-то закатывал глаза, кто-то их мечтательно прикрывал, а кто-то, подперев рукой щеку, задумчиво глядел в окно. В особо «трудных» случаях сверлился оценивающим взглядом каждый ученик. Результат визуального изучения определялся по интонации голоса — по ней безошибочно угадывалось удовлетворение (или неудовлетворение) от восприятия учениками текста, что существенно влияло на дальнейший ход урока.
 В тот день разбирали «Снег идет» — произведение замечательное, недаром Пастернак удостоился Нобелевской премии именно за сохранение и приумножение традиций классической русской литературы, несмотря на безраздельное царствование в искусстве соцреализма. Вторую жизнь стиху дал бард Сергей Никитин, положив его на ритмично-музыкальную основу. Я любил эту песню, часто исполняя ее под гитару — приятная мелодия лишь подчеркивала гениальность строк...
 И вот, после небольшого введения в тему, Водолаз приступила к привычной «медитации». Зазвучали волшебные строки, пусть и не в самом желанном исполнении.

 Снег идет, снег идет.
 К белым звездочкам в буране
 Тянутся цветы герани
 За оконный переплет.

 Снегопад, случившийся почти полвека назад поздней московской осенью, вызвал радостное смятение и предчувствие неизбежного очищения земли не только у поэта, но и у комнатных теплолюбивых растений, приютившихся на подоконнике.

 Снег идет, и всё в смятеньи,
 Всё пускается в полет, -
 Черной лестницы ступени,
 Перекрестка поворот.
 
 Воздушный хороводстремительных «белыхзвёздочек» увлекает за собой, обещая скорое облачение всего вокруг в новые роскошные белые одеяния...
 Как рассказывала мне дочь, стихотворение заворожило. Я, говорит, совсем забыла о Водолазе, ощущая рядом с собой только тебя и почти явственно слыша твой голос под гитару. Представилось, что мы все снова вместе на даче, под березками, у дымящего мангала — позитив, один большой, размером с целый мир, позитив...

 Снег идет, снег идет,
 Словно падают не хлопья...

 И вдруг!!! Как гром среди ясного неба.

 А в ЗАШТОПАННОМ салопе
 Сходит наземь небосвод.

 Идиллический мираж мгновенно исчез. В реальный мир вновь грубо и  бесцеремонно вторглась Водолаз. Как — в «заштопанном»?! Почему — в «заштопанном»? С