7-ОЙ КОНКУРС ПРОЗЫ ФОНДА ВСМ. ЛОНГ-ЛИСТ

обошлось.  Уверен, здесь она постаралась.
- Белла, я хочу, чтобы ты заменила моему сыну, его мать. Только тебе я могу доверить воспитание этого ребенка, и знаю, что ты вырастишь из него достойного правителя Альденбурга.
- Мальчик знает, что ты его отец?
- Нет, и не должен об этом знать. Это очень опасно, так как враги могут воспользоваться этим. Защита города слабеет с каждым годом и к нам могут прийти незваные гости. Мой сын может пострадать, он пока еще очень маленький. Это слишком рискованно. А я всегда буду  рядом и смогу наблюдать за ним, как он растет, помогать. Лишь когда подрастет, я сам ему все расскажу, уверен, что он все поймет. Надеюсь, Белла ты меня сможешь понять, почему я вынужден так поступить с сыном. Мне самому это решение далось нелегко.
- Я тебя прекрасно поняла Эльфий, приложу все усилия, чтобы воспитать твоего мальчика.
 Пролетели дни, один за другим, дождь в Альденбурге постепенно перестал идти. Король радовался, глядя на то, как растет его сын. Лишь изредка по вечерам мог пробежать мелкий дождик, что означало, король грустил о своей потере.



28.О смерти не думать https://fabulae.ru/prose_b.php?id=72261
Леонид Лялин - https://fabulae.ru/autors_b.php?id=7768
   Как ни готовился рядовой Леха к перебежке через дорогу, но команду «Вперед!» все-таки не услышал. Только по движению рядом лежащего в снежном кювете друга Серёги понял, что атака началась. Какая по счету? Боец бы не ответил. За этот стылый зимний день попыток была тьма.
   Немецкий пулемет за дорогой на высотке бил шквальным, все уничтожающим огнем, простреливая не только лысый склон, но и подступы к нему. Фашист длинными очередями бил по дороге, которая пенилась от разрывов. Пули с протяжным визгом неслись с высоты словно шершни. Было ощущение, что патронов у немецкого пулеметчика хватит на целую вечность. Леху и его товарищей спасала дорога и не глубокая дорожная канава.
   Ротный, с биноклем в руках, посмотрел через плечо на бойца, боявшегося выглянуть из хилого укрытия. Мгновенно поняв душевное состояние парня, капитан похлопал его по плечу и, стараясь пересилить треск пулеметных очередей, ободряюще крикнул:
   — О смерти не думать! Бегом вперед!
   Этими словами и начался для Алексея очередной бой. Сколько он продолжался? Час, два, три? Алексей время не засекал, да и некогда было. После начала атаки, пригибаясь, Лёха выскочил из кювета на дорогу и попал под кинжальный огонь. Смерть кружила повсюду. Пули сыпали сверху градом. Вертеться приходилось как на горячей сковородке, успевая видеть не только впереди, справа и слева, но и сзади.
   Боец, рефлекторно пригнув голову, не оглядываясь и не задерживаясь ни на секунду, дал короткую очередь из ППШ. Враз перескочил заснеженную дорогу и плюхнулся в ватнике и извоженных в земле ватных брюках в очередную ложбину. Из плеча бушлата торчала желтая вата, вырванная шальной пулей. Рядом распластались товарищи, и не понятно было, живы они или убиты.
   Второй раз встать и бежать душевных сил уже не хватало. Вокруг свистело и грохотало. «Пристрелялись, сволочи!» — мелькнуло в голове Алексея. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять:атаковать под таким адским огнем было самоубийством. Страх за свою двадцатилетнюю жизнь, будто какой-то липкий слизень, начал подыматься откуда-то из живота к горлу.
   Увидев на вершине копошившихся фашистов, Алексей скрипнул зубами:«Ну, гады, подождите!»— и звякнул затвором. Превозмогая страх, решительно выскочил из канавы и застрочил из автомата. Под встречным огнем понесся вверх по уже пропитанному кровью товарищей, избитому склону, не забывая фронтовую заповедь «Промедление — смерти подобно!»
   Бежать по рыхлому снегу было трудно. Шапка-ушанка сползала на глаза. Это в школе стометровку он преодолевал за десяток секунд. На войне время превращалось в жизнь. Гулко, словно филин из-за высотки продолжал бить миномет.
   На бегу, хватая ртом, воздух и слыша за спиной топот товарищей, Алексей поймал себя на мысли, что пулеметные струи с множеством мелькающих зеленоватых с жужжащим, замирающим визгом трасс как бы сходятся только на нем одном. Недалеко, багрово полыхнув смертельным пламенем, внезапно разорвалась мина, ударной волной, едва не свалив бойца с ног. Пламя исчезло, на снегу зачернела клякса. Щеку обдало страшным теплом.
   Парень не упал, но осыпанный мерзлой землей, краем глаза увидел, как Серёга, на мгновенье застыв в порыве бега, замертво рухнул на окровавленный снег. Рядом лежали мертвые бойцы. Пахло порохом, раскаленным металлом, человеческим потом и смертью.
   Огонь с такого расстояния был смертельным, но Лёха, внутренне сжавшись, уже не думал, что в любой момент его тоже может настигнуть вражеская пуля. «Главное не споткнуться, не упасть, — мелькнуло в голове, — а то кирдык! Ничего не спасет!»
   Это чувство парень уже пережил при отступлении под Смоленском, где был впервые ранен в ногу. Спасли его, потерявшего много крови, морские пехотинцы, проезжавшие после боя на полуторке по краю лесополосы. Десантники собирали всех на меже поля, кто выказывал хоть малейшие признаки жизни.
   Захват вражеской траншеи для Лешки и его товарищей был, с одной стороны, пусть маленькой, но победой — избавлением от кинжального пулеметного огня, а с другой — означал неизбежную рукопашную на бруствере. Это вам не в подворотне драться. Он знал, что это такое: сойдясь один на один, глаза в глаза,свалить врага и добить. В такой схватке не сила и оружие играло роль, а... то, что, наверное, и объяснить словами нельзя. Может, глубоко сидящая в душе сила предков? Или убежденность в правоте своего дела? А может, душевную силу бойцу давала родная земля, которую он освобождал от фашистов?
   Спроси это Лёху после атаки — он бы по-мальчишечьи отмахнулся и повторил слова ротного: «Главное — о смерти не думать!»
   До Великой Победы оставалось еще три долгих года войны...

29.Раздевалка https://fabulae.ru/prose_b.php?id=92334
Кузнецов - https://fabulae.ru/autors_b.php?id=5948
В небольшой  раздевалке детского дома №7 на низенькой скамеечке сидел мальчик лет четырех. Рядом возились двое взрослых: молодая женщина и мужчина чуть постарше.
Они нервно стаскивали с ребенка мокрые ботинки, комбинезон и вязаную шапочку. Затем женщина ловко втиснула его в миниатюрную джинсовочку, а мужчина попытался надеть сандалии. Да все не на ту ногу. Мальчик безропотно подставлял то одну, то другую...
- Ну, вот Тема! - тарахтела без умолку дама. – Вон, видишь, ребятки твои уже обедать сели! Давай, быстрее...!
Мальчик медленно поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза:
- Ле-на! - прошептал он, едва шевеля губами. - Когда заберете? А...? После сна ...!?
- Ну вот... опять ты! – застегнул, наконец сандалии мужчина. -  Сколько говорить!  Сегодня не получится. Нас не будет в городе.
- А когда! - перевел на него взгляд мальчик. - Когда получится?
- Надо машину переставить! - засуетился мужчина и исчез в дверях. - Лена! Поторопись, ради бога! Самолет ждать не будет! - крикнул он с порога.
Еще мгновенье назад излишне суетившаяся дама как-то сразу обмякла и присела, будто лишившись сил. Руки ее безвольно упали на колени. Мальчик прижался к ней маленьким теплым тельцем и сомкнул ее руки уже за своей спиной.
Прошло несколько минут.
- Я тебя люблю!  - прошептал он.
- Ну что ты, Тема? Что ты...
Женщина прижала мальчика к себе и легонько погладила его по худенькой спинке.
- Мы же ненадолго! А ты тут с ребятами побудешь денька три-четыре! А мы тебе позвоним...!
- А подарок! - опять заглянул ей в глаза мальчик. - Про подарок не забыли, если все хорошо будет.
- И подарок, и подарок..., конечно! - еще крепче прижала его к себе женщина. По щеке ее лениво сползла первая слеза.
- Ты чего, Лена? - принялся размазывать уже побежавшие тонкими струйками слезы мальчик. - Три дня же...!
- Три дня! Три дня! - затрясла головой женщина и подтолкнула мальчика в общую комнату.
Он не спеша вошел, чуть припадая на правую ногу, осмотрелся и присел за свободный столик.  Все шестнадцать детей перестали греметь ложками и разом обернулись на него.
Пожилая женщина в белом халате поставила перед ним тарелку с первым.  На второе – макароны по-флотски. Рядом стоял уже наполненный стакан компота.
- Вернулся... Степа? - чуть шевельнулся она рукой его русые шелковистые волосы.
- На три дня всего! - прошамкал набитым ртом мальчик. - Через три дня заберут!
И зарылся ложкой в суп.
- Да..., да, конечно...! Три дня...!  - прошептала нянечка, прошла в раздевалку и прикрыла за собой дверь.
Из коридора появился давешний мужчина. Рядом стоял объемистый чемодан на колесах.
- Вот! - повел глазами на чемодан мужчина. - Вещи разные...!
- Вот! - повторила вслед за ним женщина. - Накупили...всего! Куда их?
- Шкафчики у нас ..., сами видите! – пробурчала, не глядя в их застывшие лица нянечка. - Самое необходимое, остальное забирайте!
- Да куда нам...!? - растерялся мужчина. - Нам-то зачем..., теперь?
- Не знаю! Думать надо было! Прежде чем покупать...
Мужчина положил чемодан на скамеечку, расстегнул молнию. Женщина торопливо, путаясь в детских одеждах, принялась перекладывать вещи в шкафчик. Тот быстро  заполнился до отказа, дверцы не закрывались.
- Ну... мы поехали!? - натужно  проговорил мужчина. - Самолет у нас!
- Летите! - махнула рукой нянечка. - ... Летуны...!
Пара заторопилась к дверям. На выходе женщина обернулась:
- Нельзя! Вы не должны... так! Год по больницам, ночи бессонные, уколы, капельницы…, приступы эти жуткие! Мы пытались...! Не всем дано!
И когда мужчина вышел добавила шепотом:
- ...Я мужа потерять боюсь!...Он говорит...! Я не могу...!
Нянечка молча напирала всем телом, пытаясь прикрыть дверцу шкафчика. Наконец у нее получилось.
- Про три дня...  - зря это! - посмотрела она в окно. - Ждать будет, минутки считать! Зря...! Не по-людски это!
- Не могли мы, вот сразу..., с плеча! - прохрипел уже из коридора мужчина. - Мы ..., как учили, постепенно. Через три дня позвоним, мол, задерживаемся. Потом... еще как-то!
- Не судья я вам, решили так решили! Чего теперь? Да и поздно уже. Директор приказ подписал. Степа ваш назад принят, на довольствие поставлен и все такое!
- Он привык на ...Тему отзываться!
- Степан по документам! Чего имя коверкать. ... Летите уже! И... не звоните! Не надо! Чем быстрее он поймет, тем лучше будет! Летите, самолет ждать не будет!
Мужчина и женщина, не сказав больше ни слова, не попрощавшись даже, тихо вышли. Входная дверь чуть скрипнула, послышался шум отъезжающей машины и все стихло.
Дверь в раздевалку слегка приоткрылась. Нянечка обернулась. Мальчик молча смотрел в щелочку.
- Ты чего Степан!
- Уехали...?
- Уехали! Поел!? Иди милый, иди раздевайся. Тихий час скоро!
Мальчик вернулся в группу, не спеша разделся, аккуратно повесил на спинку стульчика одежду и забрался в кроватку.
Два часа пролетели как один миг. Он так и не заснул, просто лежал глядя в потолок. Прозвенел колокольчик. Дети повскакали, напяливали на себя костюмчики и платьица, шумели, проказничали. Мальчик встал вслед за ними, оделся, подошел опять к дверям, ведущим в раздевалку и заглянул в щелочку.
Потом раскрыл дверь побольше, еще шире, и наконец, распахнул совсем прямо настежь.
- Тема! - воскликнула женщина. – Ну, сколько можно спать!?
- Мы уж тебя заждались! - гремел чемоданом мужчина.
- ...А три дня!? - только и смог промолвить мальчик.
- Рейс отменили! -