Общество Зверолюдов невероятно схоже с «Еху» из четвёртой части «Путешествий Гулливера» Джонатана Свифта, параллель с которой в романе Герберта Уэллса более чем очевидна. Оба племени дикие, его члены почти не носят одежды, некоторые даже используются в качестве рабочей силы их более разумными владыками. Но, в отличие от тех же "еху", которые не были никем сотворены и жили сами по себе, пока остров не оккупировали говорящие лошади Гуингнмы, у Зверолюдов есть хотя бы свой свод правил, которые те обязаны были неукоснительно соблюдать. Все эти Законы были придуманы Доктором Моро, чтобы хоть как-то держать человекоподобных дикарей в узде и не допустить восстания с их стороны, на которое те же "еху" из "Путешествий Гулливера" попросту не были способны в силу своего ментального развития, остановившегося на уровне биологических животных инстинктов: поесть, поспать, подраться, спариваться друг с другом... Непоколебимая преданность Моро своему делу вскоре обернулась жестокой трагедией как для обитателей острова Нобла, так и для него самого. Но «роднит» оба произведения Свифта и Уэллса общая атмосфера сюжета - тотальная безысходность, гротескно-уродливая картина и полнейшая антиутопия. Стоит сказать, что тем же "Еху" по сравнению с уэллсовскими Зверолюдами, ещё повезло: Гуингнмы просто использовали их как рабочую силу, а не превращали против воли в монстров, не лишали их нормальной жизни и не учиняли немыслимых зверств ради сомнительных целей! Первобытного дикаря ведь нельзя обвинить в том, что он - дикарь, также как и хищника нельзя винить в его собственной природе. А если провести параллель с Даниэлем Дефо, которого смачно высмеял Свифт в "Путешествиях Гулливера", то можно сделать вывод: в том, что человек, попав на необитаемый остров, стал дикарём и деградировал, виноват не кто-то другой, а он САМ!
Так что, пусть свифтовские "еху" и отвратительны, и порочны, и являются слугами разумных лошадей - Гуингнмов, всё же они относительно свободны, нежели Зверолюды, и посему не вызывают даже толики сочувствия к себе как со стороны главного героя (Гулливера), так и читателя. Другое дело - Зверолюды, у которых не было ни выбора, ни свободы, ни даже собственной воли. Вивисекция несчастных животных, пойманных и завезённых на остров в тесных клетках, неизвестное количество времени, ушедшее на восстановление организма сотворённых Моро Существ после операций, свод Законов, где шаг влево - шаг вправо грозит пытками и лютой смертью в лаборатории, метафорически именуемой "Домом Боли". И мы их любим и жалеем так же, как и Эдвард Прендик, видевший в Моро уже не светило науки, а настоящего одержимого маньяка, которому дай волю, и людей кромсать примется. Исключение в романе составляет лишь Пума, сбежавшая на волю. Она была единственной, кто не смирился с участью стать бездушной марионеткой в руках поверившего в себя и потерявшего связь с реальностью садиста. Поняв, ЧЕМ это может грозить, Доктор Моро на лошади преследует свой эксперимент по джунглям, чтобы выстрелом из револьвера убить измученного и обезумевшего от боли опасного хищника. Но не успевает этого сделать, изувеченная до неузнаваемости Пума нападает первой, что приводит к обеим смертям. Монтгомери, и до того не брезгавший бутылкой, после гибели своего коллеги окончательно сходит с ума и сообщает Зверолюдам, что их Бога больше нет. Те напиваются с ним до беспамятства, и в конечном итоге убивают в драке вместе с Млингом.
Стоит сказать, что в финале романа Герберта Уэллса Эдвард Прендик проходит через похожее испытание, постигшее Лемюэля Гулливера на острове Гуингнмов у Джонатана Свифта. Поначалу оба персонажа одинаково испытывают отвращение и ужас при виде местных дикарей, за которых они принимают "еху" и Зверолюдов, но по мере того, как они исследуют остров и обживаются на нём, их отношение к обитателям этой местности разнится. Так, если тот же Гулливер привязывается к расе лошадей, то Эдвард Прендик -напротив, к Зверолюдам, и происходит как бы отзеркаливание сюжета. К главным героям что "Путешествий Гулливера", что "Острова доктора Моро" даже относятся практически одинаково - обоих люто ненавидят и сторонятся, считают чужими, неохотно принимают в стадо (в случае с Гуингнмами) и в племя (в случае со Зверолюдами) и в итоге - изгоняют (в случае с Эдвардом Прендиком изгнания не было - Зверолюды тупо расправились с Монтгомери и вконец одичали, вернулись к своему первоначальному состоянию, а Эдвард попросту не успел вовремя уплыть, так как пьяный Монтгомери сжёг все лодки и корабли. В результате Гиено-Свин напал на Прендика, и тот был вынужден выстрелить в монстра. Подобно Гулливеру или Одиссею, Эдвард Прендик не сумел соорудить плот, а воспользовался случайно прибитой к острову шлюпкой с затонувшего корабля с телами мёртвых членов экипажа), вследствие чего Гулливер и Эдвард Прендик приходят к одинаковым рассуждениям о человечестве в целом, а именно - к философским размышлениям о том, чем человек отличается от животного?
Что Джонатан Свифт, что Герберт Уэллс делают в финале своих романов довольно мрачные выводы. Эдвард Прендик, как и Лемюэль Гулливер, по возвращении в Англию больше не чувствует себя комфортно в присутствии людей, которые, как ему кажется, вот-вот вернутся в состояние животного. Он уезжает из Лондона навсегда и живет почти одиноко в сельской местности, посвящая себя химии и астрономии, изучая которые, он обретает некоторый покой. Находясь на острове, что Гулливер (у Гуингнмов), что Эдвард Прендик (у Моро), переносят физические и психологические проблемы, получают сильное эмоциональное потрясение, от которого не смогут оправиться в дальнейшем. Эдвард Прендик стал свидетелем разрушительного воздействия со стороны разумного общества на природу, он выбрал затворнический образ жизни вдали от людей, но память о днях, проведённых на острове доктора Моро и его экспериментах будет преследовать персонажа до конца его дней. Таким же мизантропом становится в оригинале повести Свифта и Лемюэль Гулливер после своих странствий, зациклившись на лошадях. Похоже, эти два писателя вдохновлялись друг другом или читали мысли! Но самое жуткое заключается в том, что героям романов так никто и не поверил: что Гулливера, что Эдварда Прендика сочли сумасшедшими, и те симулировали амнезию. Однако, в финале романа невероятную историю Эдварда Прендика всё же решили на всякий случай проверить, и буквально через три года после гибели доктора Моро, остров Ноблс-Айленд, где и произошли все описанные Гербертом Уэллсом события, посетила некая команда корабля HMS «Скорпион», которая не обнаружила «на нем ничего живого, кроме некоторых любопытных белых мотыльков, нескольких свиней и кроликов и нескольких весьма своеобразных крыс», что указывает на то, что Звериный Народ попросту вымер.
Говоря про роман Герберта Уэллса, было бы неправильным с моей стороны не сравнить его с экранизациями, которых наснимали уже восемь штук! Но самыми известными на территории России стали три: "Остров потерянных душ" 1932 года, "Остров доктора Моро" 1977 и одноимённый фильм 1996 года. Чем же они различались и как доносили заложенную в первоисточнике мысль? Дело в том, что в кино действуют совершенно иные жанры и законы, нежели в литературе. Там присутствуют всевозможные клише, режиссёры глубоко чтят идеи Г. Уэллса, искренне хотели бы передать основные коллизии романа "Остров доктор Моро", но им это не удается. Мешает то, что невозможно создать идеальный ФИЛЬМ ПО МОТИВАМ, копиируя точь-в-точь, не нарушив целостности произведения и не извратив его идей. Нет, главный принцип: "человек в ответе за тех, кого приручил (в случае с Гербертом Уэллсом и Мэри Шелли - "кого создал")" на экране сохранён в первозданном виде, так же, как и в книгах, особенно у нашего Михаила Булгакова "Собачье сердце", который и был вдохновлён "Островом доктора Моро", он тоже присутствует. Тем не менее, были некоторые аспекты экранизации, которых режиссёры были обязаны придерживаться:
[ul]
