Плакала, как птица, тонко- тонко,
Буковки не становились в ряд.
Извещала скупо похоронка:
« Смертью храбрых, под Орлом…солдат...»
Плакала и дни она и ночи,
Слёзы выжгли душу ей дотла.
И уже не вспоминала, впрочем,
Как вминались в простыни тела,
Как от ласк, так кожа пламенела,
Молотило сердце невпопад.
Кажется, навек окаменела,-
В двадцать два пустой, потухший взгляд!
Домовой « давил» её ночами,
Словно камень тяжко клал на грудь.
Журавли над хатою кричали
Две весны подряд : смирись, забудь!
И, когда однажды постучался
В дверь прохожий, попросил воды,
До утра ( случилось так), остался…
Ох, недалеко и до беды!
Пух живот…косили взглядом бабы,
Истово плевали ей вослед:
До победы дождалась, хотя бы!
Ни стыда, ни совести- ить нет!
Чёрная лицом , округла телом,
Улицей боялась проходить.
В животе стучался оголтело
Маленький комочек: жить, жить, жить!
Полуженщина, полудевчонка
Тяжело шла, по спине мороз.
В шёлковой тряпице похоронка
За иконкой...выцвела от слёз.
Расплылись от слёз горючих буквы,
Чётко видно лишь, что под Орлом…
Из рубашки мужней сшила куклу,
Хоть и знала, ходит пацаном!
Дед- сосед соорудил кроватку,
Коники резные по углам.
…Тёмной ночью разрывали схватки
Грешницу почти напополам.
Собрала последние силёнки,
Вскинулась, но прикусила крик.
На красивой праздничной клеёнке
Во всё горло заорал « мужик».
А через неделю у забора,
Грузно навалясь на костыли
ОН стоял, ЕДИНСТВЕННЫЙ который,
Не убили! Ангелы спасли…
Тяжело упала на колени,
Обняла культи его : прости!!!
Так любил - ни слова об измене:
В дом калеку примешь ли? Впусти?
|
