Город пушками палит:
Едет в Кремль митрополит.
И осталась лишь верста,
До кремлевского креста.
Царь с утра уже у дел,
Даже лысиной вспотел…
Этот утренний визит
Новой распрею грозит.
С бородой и при усах
Царь, как глыба на весах:
Перетянет хошь кого
И чужого, и свово.
Лишь Филипп-митрополит -
Головою инвалид.
Сладу нет с царём у них.
Тесен Кремль для двоих.
Но за Русь в ответе оба.
И пускай съедает злоба,
И душа пускай горит -
Каждый дело говорит.
Об опричнине вопрос
До небес уже дорос.
И его митрополит
Снять с повестки норовит.
Говорит царю Филипп:
«Ты с опричниною влип!
Нет поддержки средь народа
У такого вот урода!»
«Слушай, Филя, не гунди,
То ли будет впереди!
В мире нет таких нигде!
То ж моё НКВДе!»
Только Филе невдомек.
На царёв плевал намек:
«Жить народу не мешай!
Псов своих разоружай!
Я те гайки закручу!
И от церкви отлучу!»,-
Но царю, слуга Господен,
Для указа непригоден.
Закусили удила,
Так и не решив дела.
Разбежались снова врозь,
Всё, оставив на «авось».
Дома сел Филипп к свече,
Рясу тронул на плече…
Чтобы в Кремль зря не сновать,
Всё решил обосновать.
Написал царю посланье.
Приложив к посланью знанья.
И, как грамоты вручил,
Чтобы царь их изучил.
Говорят: из грамот Фили,
По приказу, факел свили.
И спалили в ночь густую.
Так что было всё - впустую. |
В наше время грамотей.
Каждый день строчит указы
От пустышкиных идей.