Ей исполнилось двадцать один.
Все шутили - уже старовата,
Но еще волноваться не надо:
Далеко до почетных седин.
Хоть она не ребенок давно,
Но, свернувшись в дрожащий комочек,
В одеяло зароется ночью,
Даже если закрыто окно,
Даже если на улице май,
И дышать трудновато от жара.
Ей приснится в забытых кошмарах
Зимний холод и вой диких стай.
И нахлынет неясная жуть,
И захочется сильно напиться,
Чтоб забыть незнакомые лица,
Чтоб хоть раз без кошмаров заснуть.
И все чаще рождается страх
Потерять очень важное "что-то".
Чей-то тихий пугающий шепот
Ей твердит о далеких мирах,
О пропитанной кровью судьбе,
О забытых манящих дорогах,
О боях, безнадежных, жестоких...
Но не вспомнить, зачем или где
Ей пришлось эту ношу нести -
Груз загубленных глупостью жизней.
Проникает безудержно извне
Осознание: всех не спасти.
Знать бы только кого - этих всех?
Но молчит безразличная память.
Лишь во сне рассыпаются грани,
Приоткрыв неискупленный грех.
* * *
И не знает она, что лишь год
Ей осталось бояться кошмаров:
Враг сплетает коварные чары,
И судьба скоро сделает ход. |
