Закрываясь в пустынном замке,
Упиваясь своим бездельем,
Загоняла сознанье в рамки,
Не жалея вина с похмелья.
Руки тянутся к чьей-то боли,
А на сердце – тоска без смысла.
Ей сбежать бы скорей на волю,
Позабыв про пустые письма.
Нет гостей, нет друзей, знакомых,
Лишь учитель - вечная память.
Ни к чему пустые хоромы,
Ее душу сильней не ранить.
Не кричала и не молила,
Лишь кусала сухие губы.
Ведьме путь лишь один – в могилу,
Ее братья – гнилые трупы.
Не очистил огонь от скверны,
Не избавил от злой надежды.
Рассужденья закономерны:
Язвы прячутся под одеждой.
А душевные раны, шрамы
Не прикрыть от чужих вопросов.
Разлетаются прахом храмы,
Не оставив забытых скосов.
«Боги умерли», - тихо, метко.
Ну а были ли, кто ж упомнит?
Теперь молятся очень редко.
В этой вере черт ногу сломит.
Ведьме верить-то не пристало,
Лишь магичить да напиваться.
Как же ведьма давно устала
Недоверия опасаться.
Не нужны ей златые горы,
Не нужны силы зла под боком.
Ей забыть бы чужое горе,
Не открыться бы ненароком.
Руки тянутся, сердце бьется,
А в душе – опять безнадега.
Пей вино, пока еще пьется,
Заглушай им свою тревогу.
Не придут прекрасные принцы,
Не спасут из затхлого замка.
Ее грусть на полке пылится,
Под стеклом и в красивой рамке.
И мечтать уже нет причины,
Потому что не верит в чудо.
Не нужны ведьме ни мужчины,
Ни разбитая к счастью посуда.
И в безумном порой порыве
Проклянет все свои тревоги.
Злые ведьмы совсем не злые,
Они просто так одиноки… |