Подымалась рано, до рассвета
шла к ключам лугами за водой,
говорила, что водица эта
может счастьем быть, но и бедой:
если любишь, из вёдерка выпей,
ничего не станется с тобой,
если не мила, так наземь вылей,
а иначе станешь лебедой.
Я в глаза смотрел и улыбался,
пил горстями воду из ведра,
и студёной влагой умывался,
да пришла разлучница-пора.
Вот и нынче вёдра на пороге,
но не пью, и на лицо не лью.
Как сказать зазнобе-недотроге,
что её подругу я люблю?
И скрывая стылую досаду,
говорю: совсем розана цвет
пропадает, воду за ограду,
под него лью, веруя в обет.
А она, стоит белее мела,
проронив отчаянно в ответ:
вот к чему, я по дороге пела -
что не мил мне боле белый свет. |