Опять о нем

Лететь могли без устали рыдая,
В любви похоронив Гвадалквивир,
Порочность, до безумия лихая,
И сердце, что простил греховный мир.

И он ласкал на берегу залива,
Шелка, что сохраняли аромат,
Деревни, где дозревала слива,
Где радостью дышал весенний сад.

Горячей африканской прытью,
Кропал небесные стихи,
Не забывая в прозу выйти.
В антрактах долгих: милые хи-хи,
Жеманства, глупостей позывы,
И страстное касание руки...
А там уже бретерские призывы,
На берегу заснеженной реки,
Отсчитывали сажени к барьерам,
И шомполы стучали сердцу в такт.
Останки, в православной вере,
Принес к могиле равнодушный тракт.