(Из Хуана Леона-и-Кироги)
Вступление
Дон Альварец, печальный и страстный,
Жил когда-то в Севилье прекрасной.
Тосковал он о том идеале,
Коий люди нигде не встречали.
Истомлённый кручиной напрасной,
Дон Альварец, желая душой отдохнуть,
По просторам Кастильи отправился в путь,
Чтобы жизнью младой рисковать ежечасно.
Но к нему не всегда благосклонна
В путешествии долгом Фортуна была,
И нередко весьма удивлённо
Получалось у дона:
«О-ле! О-ла-ла!»
Городов он проехал немало,
Но нигде не сыскал идеала.
А тем временем ночи Испаньи
Опустились на сонные зданья.
Тонкий месяц взошёл по-над каждою сьеррой,
И звучит в тишине романсеро.
О-эй!
Первое путешествие Альвареца
Дон Альварец однажды помчался в Турин,
Но забыл, для чего. И в Турине один
Он бродил, вспоминая причину,
По которой помчался к Турину.
Второе путешествие Альвареца
Дон Альварец был беден, но парень крутой,
И увидел в Мадрите он донью Пепиту,
И в любви ей признался со всей прямотой,
Но ответила донья, что мил ей другой.
И воскликнул Альварец тотчас: «Ой-ой-ой!»,
И хотел он принять акониту.
Но сказала Пепита: «Послушай, Альварец,
Ты уже прекращай-ка базарец.
Посмотри, сколько доний шныряет вокруг,
Выше голову, не огорчайся, мой друг,
Ведь у каждой – хорош капиталец!»
Но Альварецу дону жизнь уже не мила,
Он не внемлет. Душа идеал не нашла.
Он покинул навеки славный город Мадрит.
С той поры безутешен Альвареца вид.
Он забросил крутые дела.
Вот любовь его к донье до чего довела.
Отказ Альвареца
Как-то ночью Альварецу дону
Захотелось с утра в Барселону,
И велел он тогда заложить экипаж,
Но, однако ж, припомнив туринский вояж,
В тóм желаньям своим он увидел препону,
И не хочет уже в Барселону.
Приступ Альгамбры
Как-то, выпив изрядно малаги,
Ощутил дон Альварец припадок отваги
И решился на приступ Альгамбры,
Чтобы донье Пепите пропеть дифирамбы,
Ни плаща не жалея, ни шпаги.
Он подъехал к Альгамбре. Но донья Пепита
В это время слонялась в пределах Мадрита.
Покидать же Мадрита пределы
Донья эта никак не хотела.
Оттого-то фигура печального дона
Сил телесных запас истоща,
Невзирая на складки плаща,
Безуспешно торчала три дня у балкона.
И носились рулады его серенады
По испуганным улицам древней Гранады.
Ах, Пепита! ну что бы ей там бы
Оказаться, ответив на приступ Альгамбры,
Да исполнить бы пламенный танец…
Наглотавшись дорожною пылью,
Дон Альварец, суровый испанец,
Возвратился обратно в Севилью.
Возвращение
Всё как прежде. На дивные зданья
Опускаются ночи Испаньи.
Ярко светит луна по-над каждою сьеррой,
И звучит в тишине романсеро.
Дон Альварец сидит у камина. Забыта
Серенада и шпага, и донья Пепита,
Только слышно, как в жаркой полуночи где-то
Строгой Смерти стучат кастаньеты.
О-эй!
|
