Во дворе большого дома, на виду у всех ветров,
На перине из соломы, под которой много снов,
За дверями из холстины, да под крышей из досок,
Проживала юность псина на цепи мотая срок.
Морду высунув на волю, сторожила всех подряд.
У неё собачья доля – так в народе говорят.
Если враг какой, да ночью, с тайным умыслом во двор,
Так она его бы в клочья, потому что, это вор.
Только днём, при всём народе и, как будто, невзначай
При фигуре и породе, появился алобай.
Что нам жизнь – тарелка супа, кость в разлапистой горсти,
Упускать такое – глупо! Ночь не выдаст, бог простит…
И любилась наша псина вопреки цепных оков
На соломенной перине, отдаваясь за любовь.
…Не бывает счастье вечным, это знает и дурак,
Новый день судьбой помечен, и прогулян за пятак.
Он любил её, конечно, и, конечно, звал с собой,
Да и что терять им, грешным, облюбованным судьбой,
И бежать бы ей за милым по бескрайней, по земле,
…Рвала цепь…, кончались силы…, хрипы таяли во тьме…
…Слёзы капельками соли…
Ты узнаешь этот взгляд.
У него девичья воля,
У него собачья доля –
Так в народе говорят… |
