Опять пришла рассказывать мне байки.
Прокашлялась и начала скрипеть.
Затем потрогала за лямку старой майки,
Как-будто собиралась улететь.
Но, не имея на спине заветных крыльев,
Мои, видать хотела одолжить.
А как же я, хочу серьезно мыслить,
И мне без них нельзя и дня прожить.
Канай отсюда старая невежа.
Подарок ангельский руками не сминай,
Тебе я дам кусок колбаски свежей,
И ты давай отседова канай.
Но крыльев не получишь, лоботряска.
Не прозу сочинял в порыве злом,
Ни повести, и не романы в сказках,
Я был отмечен ангелом за то,
Что в сумраке и влажном, и холодном,
С кудрявым барином отважился пройтись,
В тулупе сером. И он в расстройстве плотном,
Себе под нос мурлыкал чей-то стиш.
Тут ангел подлетел: что он мурлычет.
Я пальцем показал – ну, помолчи.
Потом продолжим разовые стычки,
Затем сменяем стих на кирпичи.
Где я тебе надыбаю, подумай,
Из глины обожженных кирпичей,
Я не прораб, я ангел, мир подлунный,
Обязан мне свечением свечей.
Сымай крылатки, ангел озаренья.
Мне наплевать на тысячи свечей,
И я прочел ему про чудное мгновенье,
Что Анне Керн писал наш чародей. |