Северо-восточный ветер,
льдистый,
обжигающе, как бритвой,
душу бреет
до серёдки становой оси.
Станет видно,
как в глубинах чистых
образ непонятный,
но до боли близкий,
словно бы над бездною висит.
Он сияет
миллионно-звёздною свечой,
никогда — ни днем, ни ночью,
ни дремотною порой —
не на миг не угасает,
светит, светит, светит,
заливая
мир живительной волной.
Божий Лик, быть может, это?
Иконописуем силой
света —
звездной киноварью
кисть скрепляет
сумму
добродетельной любви.
И возносится
вопрос несмелый
и почти торжественно немой:
"Отче добрый, Отче верный,
имя только назови!
Что за мастер,
Отче, этот —
ранит сердце
пренебесной
неземною красотой?
Он в ответ,
как росчерк ветра
из не постигаемой мечты:
"Что, не понял сразу,
детка?
Это ж образ твой превечный,
это ж, детка... Ты!"
|
