Тогда и я, работая локтями,
Познаю, что такое оригами.
С собой возьму семьсот родимых душ,
И в детстве сорванный волшебный куш.
По милости объятий совершенства,
Всех окуну в источники блаженства.
Я был там, на короткой встрече.
Да разве мне позволит мой язык,
Все описать, что было там, далече.
Мой лучший слог, для совершенства рык,
Исторгнутый весной орангутаном,
Любителем очищенных бананов.
И возвратившись в серость наших будней,
В заботы дней неласковых и блудных,
Придумалось: терпеть в пределах мочи,
И милость падшим по ночам пророчить,
Не нарушать в безумие закон,
И не тревожить девы милой сон.
Лечить больных и воскрешать усопших,
Минуя алчности и мерзостей порочных. |
