Николай Шошунов

ТАЙНА, ПОКРЫТАЯ МРАКОМ

Была кобыла, кличка - Тайна.
Был жеребец по кличке Мрак.
И встретились они случайно.
И он её покрыл. Вот так.

ГОД ЛОШАДИ

Как часто раньше я пленялся
Волшебной силой женских форм!
Как я любовью объедался!
Да видно, не в коня был корм.

Ведь до сих пор любовной жаждой
Как жеребец страдаю я.
И клеюсь я к лошадке каждой,
И тихо ржу ей: ты - моя!

Имея красоту и силу,
Являю я и стать, и прыть.
И сразу лезу на кобылу,
Стремясь скорей её покрыть.

Скакун я резвый и горячий,
Мой темперамент всем знаком.
И даже старенькие клячи
За мною ходят табуном.

Но жаль - читатель мой уверен,
Что я опять фигню наплёл,
Что я вам вру, как сивый мерин
И что не конь я, а козёл.

МЕЧТА

Надоели мне эти попойки
Без закуски, с дешёвым винцом.
Прокатиться бы утром на тройке
Топоча и звеня бубенцом.

Проскакать бы мне лугом росистым
С замиранием сердца в груди,
Пролететь бы, промчаться со свистом,
Оставляя всю дрянь позади.

Пронестись мимо грязных ступенек,
Полон коими каждый подъезд,
Мимо дач и машин, мимо денег,
Мимо прочих заманчивых мест,

Мимо этих вонючих помоек,
Не бросая на них даже взгляд.
Только что-то не вижу я троек -
На "десятках" всё больше летят.

И не сбыться желанному чуду:
Как всё было - так будет и впредь;
И без всякой без тройки я буду
Мимо денег со свистом лететь.

БРЕД СИВОЙ КОБЫЛЫ

Самка серовато-сизой масти
Мучала копытами звонок.
Я открыл. Она сказала: "Здрасьте,
Николай!" И я ответил: "Чмок...

Извините, как зовут вас?" - "Галя!
Хороша? Скажите!" - "Хороша..."
И заговорила, зубы скаля -
Только я не понял ни шиша.

Долго и бессвязно говорила -
Обо всём, без пауз и подряд.
Вижу - бредит сивая кобыла.
Ну так что? И все так говорят.

Кто о чём. А вшивые - о бане.
Небо отражается в воде.
Дым. Туман. Струна звенит в тумане.
Гаснут звёзды. Чешутся муде.