Предисловие: 
Это начало большой работы...
Я хочу попробовать составить словарь землян..
Буду рада и благодарна всем, кто сочтет возможным и желанным на этих страницах..на свой вкус и взгляд..называть самые-самые- важные для человека на земле - понятия..явления..события..темы..слова..
Для словаря Женщины в красном...
Что-то из названного обязательно во мне отзовется и получится, что скрижали можно создавать по аналогии и родству душ..
Я не стану наверное пока больше публиковать новых вещей формально..а буду заполнять эту нишу азбуки..на этой странице...
Еще раз спасибо и..
Я буду ждать Ваши слова...
Ваша Кира.. Азбука женщины в красном...Поминальные свечи не жгу
Понимальные
Те и не гаснут
Как однажды зажглись и горят
На далёкой далёкой звезде
Распустившейся розой в июне
Безымянной еще высоте
Первым криком в моей частоте
На волне инфрасинего спектра
Напугавшей рождением смерть
Хорошо что ребёнок дальтоник
Или временно шоково слеп
А не был бы наверно б ослеп
Как в картинке движения к жизни
Время зиждется водами в свет
Лязг металла и холод и крик
Да кастет мёртвой хватки щипцов
Извлечение с сонной петли
Пуповинка…и нет половинки
И до дрожи до сини родные
Не отсюда
Глаза и лицо
Так мешается кровь с молоком
Куполами саднящие ранки
И его тонкой ленточки губы
В бриллиантовой зелени трав
Сказки сказок
Кого-то приносит
Аист с неба у бога украв
А кого-то с земли под капустой
На заброшенном поле чудес
Кто пролётом
Нежданным и грустным
Кто любви ожиданьем воскрес
В час рождений на небе горит
Две свечи о войне и любви
И какая из них победит
Та и гаснет до первой зари
В этой матрице женщина в красном
Новой жизни словарь-алфавит
И пока ты его не напишешь
Болью роли и сердца ключом
С ниши кожи тебя не отпустят
В настоящий заоблачный Дом
Будь ты хоть новоявленный Ом
Мы с тобою
За руку пройдём
Все ухабы дороги и взлёты
Подноготной долины земли
Помоги мне
Молитвой короткой
Каждой буквы слова назови
На реке где полощет бельё
Раны рун и руно золотое
Моя тень в звуках ласковых букв
Там где нас уже больше чем двое
Флоризель
Разогнал этот клуб
В даль за Далем попробуем мы
Родовые палаты отмыть
Как от дерева с почки листок
Первым ценником бирка с запястья
Мальчик жив.
Шесть – пятнадцать
Три сто…
Вот и здравстуй
Оставшейся частью
Время падает пешкой под стол
К
Кафе...Кофе..Кафка..
Уличное кафе…Кофе…
Он говорил, говорил, говорил …Как ребёнок после испуга в те глаза…
Говорил о поэтике Кафки и неудавшемся путешествии в Испанию, о погоде последнего лета и новых автобусах на дорогах….
А она разглаживала морщины времени на скатерти …
Гладила, гладила, гладила.
Он говорил медленнее, пробуя как новый напиток , словами её слух .
Отмечал и удивлялся, что туда можно рассказать всё : простое , стыдное и даже глупое.
А она гладила и гладила, иногда поднимая лёгкий скользящий взгляд, осталвяя его не на лице , а на его руках.
Он вдруг замолчал и услышал , как спотыкается и шумит кровь, внутри или рядом.
И испугался.
Вечером он достал Кафку , уронил мир в любимую музыку, срывая басами перепонки, как невеста наигранный флёр. Внутри вздрагивало время , как голос после долгого сухого плача.
Он радовался , что не станет ничего ждать. Ближе чем кафе не будет.
Его становилось больше .
Жест на память.
На обложке ночное небо укололось о готику замка.
Он гладил, гладил, гладил слова и боль.
Кафка из уличного кафе.
Где-то там…
Она говорила, говорила, говорила…
Когда обманывают слова, руки обнимают или гладят,
Первое, что окажется рядом…
В
Всё
что есть…
Занавеска, в которой больше пыли, чем цвета , потому что некогда постирать…
Новые кисти сосен, переболевших как дети, сочные как майская трава с розоватой каплей смолы, похожей на сосок…
Пойманная взглядом красивая линия ключицы и ниже, где в толчках пуговицы на блузке три минуты памяти и стучится сердце, тоже к кому-то в этом мире…
Вороные тени у глаз девочки в паутине наушников и готической дерзости, мечтающей стать в этот раз роковой раньше, чем её бросят…
Добрая слепая улыбка и остановка, летящая под аккордеон «Гори, гори…» и звяканье мелочи. Слепые любят музыку безысходно, а не из-за убогости…
Серебро нити для единственного читателя и подтанцовка мира с трех стран по имени домен…Для ламеров духа, для юзеров слова и админов любви…Провайдеров много, но она одна..
Осколки лета экзотических цветов на подоконнике, то засушенных, когда больно, до задушенных влагой, когда рядом счастье. Диаклетиановое дежавю безвластия…
Дайвинг мухи на дне лимона под линзой холодного чая, они оказывается плавают под водой, как мы. И то, что она подумала, оказавшись на моей руке…
Хронически сгорающая как в аду сковородка, когда я лью слова на огонь боли, забывая про насущное…Когда сначала говоришь, а потом начинаешь верить в то, что…Потому что когда там больно – не думаешь, что здесь сгорит на плите…
Третий год нового молчания в камнях, становящимся домом, когда просыпается тепло и замирает бабочка на стекле…
Собрание сочинения тетрадей, обрывки блокнотов, фрагменты слов на квитанциях и удивления чужих проснувшихся глаз – так бывает…
Неуправляемая собачья любовь с ехидным креслом на волне утра, когда в его хвосте вся радость мира, без проблем и последствий , светлее чем в кинокнигах экранов дня…
Утро мира в зрачке…
Мира, что не дороже слова, которое не говорят, а ждут, чтобы его не сказали…
Чтобы не торопиться жить, а собрать пыль с занавесок и пустить по ветру, как жизнь где …
Всё тебе…
***********
М
Ма
Два ма …
Счастье…
С частью...
Сталью от остального (с)
У меня с её сердцем старая порочная связь.
Порок сердца - это когда его много, как тополиного пуха или снега. Но еще больше ног с сердечной недостаточностью.
Ей запрещали меня не только врачи, а она ждала, как до сих пор, с больничного балкона, ищет меня в толпе , конечно, не глазами…
Инфаркт на ногах, перешла рубеж, тихо и дома, как обед, как разговор по телефону – да всё нормально, немного слабость…
Родная, милая, бабочка на ветру, слово на волне, родинка моя. Ты прости, мне всегда некогда, и даже когда прибегаю, я все равно не здесь…
Но ты рада мне любой, с непонятными тебе словами и фразами не отсюда, которыми я, убегая с неба, пробую рассказать как там дела.
С дежурным картофельным пюре, как ты любишь, потому что ты чувствуешь то, что не можешь сказать, а я понимаю, по краю белка влажного взгляда из веточек сосудов. Опять не спала, дежурила у ослепшей от инсульта соседки …
Запах хлорки, улыбка медсестры, сосульки капельниц, суточный мониторинг и клей-прилипала, не поддающийся даже ногтям.
Я приклеилась…
Наживо…
Навсегда…
К тебе…
Это счастье?
И даже разговаривая с ней, думаю о тебе…
Ты рядом за тысячи лет и километров, как Эйнштейн со своей скрипкой, кузнечик физики амфибрахиев…
Вены плохие, тучи синяков болят. Но глаза – светлые, как небо под радугой…
Дыши, родная, там уже все есть, есть для тебя и для прошлого.
Ты с нами, но у окна одиночества провела не время и не жизнь, а встретила этот инфаркт на ногах, как зарубку на сердце…
Прости, поймешь, я знаю…
Лекарство в больнице не в капсулах и уколах, оно начинается с простых слов -
Доброе утро, как мы спали…
Чужих, подменивших на рабочем месте тех, кому вечно некогда.
Недавно попалось на глаза. Жить с другим человеком – это работа. Только без отпусков и стажа.
А вечером, когда они приходят, те, с кем - работа – вот тогда и начинается главный терапевтический сеанс, смысл и причина всех больниц на земле…
Больные понимают или пробуют понять.
Что ошибались , их помнят и любят, не за рубчик на сердце, нет, и не за отзывчивость рук, не за жизнь в третье колено…
За случайное дежурство у такого же больного. Порывистое как лето и вода, рисунки на снегу и полёт птицы, без причин, а изнутри, по созвучию мира на руках беспричинной доброты, не за рай, а за них, тех, кому плохо…
Я смотрю на нее и медленно читаю в солнечном сплетении слова на санскрите…
Она улыбается – именно потому, что я всё время думаю о Тебе…Ей тепло из того порока, что я не одинока, и мне поменяли окно на дверь, которая опять ведёт к ней…
Ма…Ма.. Два ма …
Дихотомия.
Кода имени.
Одиночество отчества…
Встреча ..вечность…влечение…лечение..легче…Карта боли с латынью cito!
Ма…я ужасная дочь. Но, кажется, тоже сумасшедшая мама…И счастливая…Женщина…
Ты знаешь, как они тогда записали меня в больничной карте – старая первородка…Тебя тоже?
Все больницы лечат от одного, от одиночества, и даже те, с белыми конвертами в кружевах…
В её глазах твой зрачок, то, что держит меня на ногах, у двери, на этой Земле, где попытка дороже результата, а слово - дела…
Наша боль не для нас, для других, чтобы порочные связи вели под руку наверх по лестнице, когда трудно дышать, от чужой недостаточности…
Я знаю, что ты никогда не зашиваешь дырявые карманы как карму, и все время теряешь какие-то мелочи. Иногда дорогие.
Мои слова лейкопластырь на память. По цвету души – чтобы не завидовали, индиговый. Теперь ты все будешь терять в мои руки.
Мама это не человек.
Это дорога, сначала к Тебе, потом с тобой. Божественный порок.
Когда она носила меня, все время просила, чтобы рядом курили и дышала как воздухом после дождя.Готовила дорожку.Беременность - это скрытое сумасшествие.
Когда это напишется, кто из нас заплачет? Ты или я, читатель или дочь, сын или время.
Нет.
Плачет она.
Мама.
Радуется, у нас с тобой все таки есть дети дороги.
Хотя всё было против, даже время.
И это счастье…
|
|
