Этогогодишное
***
Подробности так часто сиротливы.
Детали раздражают. Налегке
идти сподручней, хоть шаги ленивы,
и не услышать эха вдалеке,
и не сгореть отчаянно и жарко,
не задохнуться жадно и взапой...
а – быть и жить дежурно перестарком,
хоть осенью, хоть летом, хоть весной...
***
"Орёл" и "решка"... На веку
вопросы были без ответов.
Как будто – пистолет к виску,
а на виске отметка света.
И тьма... а, может, и не тьма,
а лучик – тоненький, но острый.
Всю жизнь зима, зима, зима –
как будто затвердили ГОСТом.
Монета спрячется в пыли –
не рассмотреть... А было ж лето...
Мы так и жили, как могли –
в иголку ниточкой продетой...
***
Уходила даль за кромку крыши.
Улетали птицы на исходе лета.
Слышал я, как осень тихо дышит.
Август. Лето исчезало незаметно.
Хромоногий парк желтел степенно.
И казалось сложным даже и простое...
Жизнь текла без меры – внутривенно.
Люди, жить и вправду очень даже стоит.
***
Все это можно,
но... что-то не хочется...
Даже сердечко, увы, не колотится...
Да, и – на чьём берегу?
Люди унижены... Дети обижены...
Пятна на сером снегу…
Рвется не что-то,
но явно не ниточка.
Это, конечно, в раздумьях затыточка.
Вечен отчаянья гон...
Льется усталостью
жизнь опоздалая…
Где же у жизни перрон?...
***
Не хочу умирать просто.
Не хочу умирать сложно.
Не хочу умирать постом –
без него умереть можно.
Ветерок унесёт выдох.
Сквозняком и стихи сдует.
До конца уже жизнь выдул.
Но... чего же опять жду я?...
***
На вопрос ответ тревожен.
Боже, сколько в Мире лжи...
Будь с ответами построже,
ведь уроки так свежи.
Неудобен тихий ропот?
Неуместен зов трубы?
За спиною только шёпот,
да, и тот уже забыт...
В пустоте пройдусь метлою:
ни соринки – верен глаз.
Да, и сердце – дюже злое –
отвечает на заказ...
***
Стихи приходят в тишине.
Скрип. Ветерок. За стенкой шорох.
Дорожка лунная в окне.
И... неизбежно – с жизнью споры.
В пространстве личностной судьбы
гул невозвратности сезона.
Ведь я в нем только что и был –
оно пока не пустозвонно.
Хотя, как знать... И тишина
молчаньем ширит суть пространства,
сужая в миг проём окна
и погружая в море странствий...
***
Все маленечко не так.
Расставаний больше встреч... И
беды сыплются на плечи,
время уж давно не лечит...
Жизнь уже и не пустяк.
Пустяком не обойтись.
Все так сложно... Даль иная.
То, что знал, уже не знаю.
Нет ни ада и ни рая.
Беспокоит только жизнь.
Только жизнь. Такой удел.
Смерти нет – потерь довольно.
Чаще беспокоит боль... Но
и здоровье бесконтрольно –
буду скоро не у дел....
Все маленечко не так.
Больно правила уж строги.
Ищем правду только в Боге.
Путь крутой, а не пологий.
В жизни я и сир, и наг...
***
У Донбасса есть вина:
неуменье врать.
А война всегда война –
ни отец, ни мать.
Терпкий запах у степи –
запах уголька.
За спиной нужда сопит –
ей бы все мелькать.
Под землёю тишина –
над землёю стон.
Не звенит давно мошна,
а разлук – вагон.
Проутюжена душа –
даже шорохи
будут жить в любви мешать
дружбе с порохом...
***
Неслучайное – случайно...
Так мне кажется порой.
В этих странностях я чайник,
в общем-то – не твой герой.
Ухожу, прощанью в пику,
по-английски, в темноту.
Вместе с солнышком возникну
из тумана. На посту
отстою и снова в темень,
в ночь, где шарит пустота,
где ни с этими, ни с теми
не делить свои места,
где нехоженые тропы,
где похрустывает снег,
где не слышатся ни топот,
ни стенания коллег...
А случится неслучайно,
буду знать наверняка:
все равно я в жизни чайник,
только с видом чудака...
***
Налей чайку горяченького… Ступор…
Открыта форточка, но ветра что-то нет.
Сижу… Молчу… В глазах летально скупость
на слёзы, на судьбу, на скорость наших лет,
на голоса далёкие, как звезды,
на встреч нечаянность, на прибыль без утрат…
Хотя твердят, что жить ещё не поздно,
а солнце катится всё чаще на закат…
***
Как будто в тишине пустой
у мамы слёзы
беззвучно капали на стол
прощально поздно...
И ветер шарил по углам –
искал сыночка...
Полоской света пролегла
из ночи строчка...
А в ней с горчинкою слова:
не жди, пожалуй...
Стихов живучая листва
в снегу лежала...
***
В окно давно не льётся свет –
с утра погас. А где начало?
Зима ночи апологет
и день всегда не привечала.
А мне по нраву и печаль,
и расставаний терпкий привкус,
когда так хочется кричать
печалям и напастям в пику...
лететь в морозной тишине
над нашей старенькой планетой,
и быть счастливейшим вдвойне:
все от того, что скоро лето!
***
Листает преданная ночь
страницы жизни. Голос тонок.
Но я запутаться не прочь
и... передать привет Харону...
и ускользнуть... Далёк не путь –
дорога только больше манит...
и не даёт в ночи уснуть...
Я, видно, неуёмный странник.
***
Беспокоен странный голос накануне...
Накануне... Жить бы без забот.
Что мне жизнь случайно в мою душу вдунет?
Что в душе и чем же прорастет?
Лебедой? А, может, все же, как ни странно, –
расцветут увядшие цветы?
Дай-то Бог душе не зарасти бурьяном.
Пусть мечты не будут так пусты.
***
С друзьями не боязно...
а время бессовестно
разлуками потчует...
Пространство на ниточке –
бестактно убыточно –
моя нынче вотчина...
***
Ничуть не холоден и... бодр.
Ворчу от преданности быту...
И, кстати, очень даже горд,
что остаюсь всегда открытым.
Пустые помыслы... пусты,
в них утонуть легко. Печально...
В России век навек застыл:
наш человек – большой молчальник...
***
Не чувствую восторга. Новый Год
вползает сквозь расщелину прощанья...
Кому закроет он навечно рот?
Кто будет новым символом молчанья?
Как вреден голос на исходе дня.
Как раздражает постоянный ропот.
Кого и в чем в народе обвинят?
Кому простить не смогут даже шепот?
А Новый Год запутан. И душа
не устает метаться. Вечность давит.
Народы жить, наверное, спешат,
а мы… молчим… мы говорить не вправе.
***
Вернется все мозаикой стекляшной,
когда сознанье выпучит глаза,
когда соврать себе и людям страшно,
когда слова в едино не связать,
когда любовь застынет безнадежно,
когда прощенью и прощанью рад,
когда войдет подспудно и подкожно –
нельзя прожить без горя, без утрат, –
вернется все. Стекляшки мозаично
рассыплются, у памяти в долгу...
И я скажу тебе... себе привычно:
мы даже умираем на бегу...
***
Уходит день. В ночи одни вопросы.
Не тает снег. И корочка хрустит.
Глаза в ночи немножечко раскосы.
Любовь нечаянно, но, все-таки, грустит.
Висит луна – не лампочка, а лампа.
Немой подъезд. Чуть эха. Шепоток.
И тень моя – растрепанным эстампом
на стенке грязной – знай сверчок шесток.
Сугробен двор. Поземка. Я причастен
к вершенью судеб в комнате пустой.
И даже жить – могу решать отчасти.
Жизнь приняла, но, вроде, на постой.
Уходит день. Бессонница на страже.
Туманны мысли. Рвется сути нить.
Спокойной ночи – мне никто не скажет.
Забыться и… за все весь мир простить. |