(СТАРЫЙ) ДУБ
Летиция Элизабет Ландон, 1802-1838
...Последний он выживший из всех
Сильнейших, леса лучших, когда юна
Была я. Помню, как вокруг на мили,
На месте нынешних лугов, полей равнинных,
Росло деревьев тысяч десять стройных и высоких,
И их ни мартовские ветры не сгибали, ни молнии
Во время летних бурь не поджигали, ни снега мокрого
Тяжесть им ветви обломить могла. В разгаре даже
Жаркого июля тут веяло прохладой - когда трава густая
Всюду усыхала и желтела, здесь она, как и прежде, зеленела;
В траве цвели фиалки, земляника нежная цвела,
В ней жаворонка пряталось гнездо; вверху, среди ветвей,
Жил голубь одинокий, платил он за жильё
Унылой песенкой своей; а к букам редким
Не льнула жимолость своими бледными цветами,
Усами красными к деревьям не тянулась;
Шиповника кусты дерев не окружали, цветов его бутоны
Не распускались и не благоухали, привлекая пчёл;
Здесь доживал лесной король - олень последний.
Теперь всё это лишь воспоминанье – плуг всё вспахал
Там, где олень скакал тот молодым, где дня закат
Смотрелся в зелени густой деревьев.
Теперь тут старый дуб стоит один!...
Letitia Elizabeth Landon was born on August 14, 1802 in London.
Черновой перевод: 18 марта 2016 года
The Oak
Letitia Elizabeth Landon
. . . It is the last survivor of a race
Strong in their forest-pride when I was young.
I can remember when, for miles around,
In place of those smooth meadows and corn-fields,
There stood ten thousand tall and stately trees,
Such as had braved the winds of March, the bolt
Sent by the summer lightning, and the snow
Heaping for weeks their boughs. Even in the depth
Of hot July the glades were cool; the grass,
Yellow and parched elsewhere, grew long and fresh,
Shading wild strawberries and violets,
Or the lark’s nest; and overhead the dove
Had her lone dwelling, paying for her home
With melancholy songs; and scarce a beech
Was there without a honeysuckle linked
Around, with its red tendrils and pink flowers;
Or girdled by a brier-rose, whose buds
Yield fragrant harvest for the honey-bee
There dwelt the last red deer, those antler’d kings . . .
But this is as dream,—the plough has pass’d
Where the stag bounded, and the day has looked
On the green twilight of the forest-trees.
This oak has no companion! . . . |
