Бежали быстро мысли, обгоняя время, возвращаясь вспять,
Идея главная дрожала множеством больших деталей: не об'ять,
Рожденье мира бренного задумал Босх изобразить, красу небес,
В картине-триптихе "Сад наслаждений", полный сказочных чудес.
Рай, Ад и Бытие земное в красках ярких воплотил художник,
Где Рай блестит сверканьем переливов чудных, сложных.
Там водоем причудливый вокруг сооружений фантастичны
И дерево познания с фонтаном, и Адамом в образе приличном,
Взирающим с великим изумлением на Еву, данную ему в награду.
И, как загадку, помещает Босх жестокость с ними рядом
И яму с темною водой, способной жизнь забрать своим теплом -
Противоречье меж спокойствием и вечно суетным грехом.
Еще одна загадка хаотичных форм благой природы сложной
И странность произвольная в разрыве дерзком, невозможном
Разрозненных кусков реалий, вписанных в единство форм, -
Две пальмы на оранжевой скале: одна из них зачахла целиком,
Другая ж расцвела под мрачной тенью странных отношений
В той мирной жизни всех существ, рекущих будущность лишений.
Над этим всем - источник бытия, парящий в выси, как орлы,
И как гибрид растенья нашей жизни, белой мраморной скалы
На темно-синих островных камнях бегущего вперед сознанья.
На правой створке - Ад, тревожно-мрачное и темное созданье,
Где вспышки света мглу ночную яркостью своей пронзают,
Взрываясь струями огня, горящий город, плача, угасает.
Огромная фигура Монстра-гида в центре Ада, он рассказчик-блиц,
Чьи ноги - полые стволы деревьев, тело - скорлупа яиц,
На шляпе демоны гуляют, увлекая в танце души за мгновенье,
Которых грех противу естества привел сюда и бросил на мученье.
Здесь инструменты музыкальные, как символы разврата, как инцеста,
Орудьем пытки страшной стали в спевке инфернального оркестра.
Птицеголовый монстр карает здесь обжор, их изнуряя жестко чрево,
Тщеславных женщин в полной темноте ласкает монстра древо.
Грехопадение земли и превращенье в ад ее - загадка-жало,
И то, что послужило поводом к греху, орудьем наказанья стало.
Химеры совести нечистой стали символами сексуальных отношений,
Они влекут в центр адского костра, сжигающего грех падений.
То, что казалось в жизни сладострастием, теперь есть казнь и страх,
"И в этом ужасе сплошном спасенья нет погрязшему в грехах", -
Пессимистично заявляет Босх картиной страшной этой веку.
Над хаосом - меланхоличный странный взгляд и личность человека.
То сам художник, наклонившись над придуманным кошмаром дней,
Пытается познать агонию и муки преданной греху души своей,
Чтоб перейти в Добро и Свет блаженной Истины небесной.
Глубоким смыслом бытия исполнен центр картины бессловесной:
Там "Сад любви", где множество фигур нагих мужчин и женщин
Утехам предаются беззастенчиво в хрустальных водоемах вещих,
Скрываясь в кожуре плодов огромных, в створках раковины суеты.
Здесь все смешалось: звери неестественных пропорций и цветы.
Сияньем нежных красок соткан центр картины, жизни сроки,
Видение обманчиво: за ним скрываются грехи и страшные пороки.
Три плана в композиции "Земного сада": первый - жаркий,
Пруд роскоши, фонтан, цветы абсурда и тщеславья замки.
Второй весь занят кавалькадой пестрой всадников нагих,
Они - круговорот страстей, прошедших лабиринты вмиг
Плотского наслажденья. Третий, дальний, небом изобилия
Увенчан: люди обрели крылатых рыб и собственные крылья.
Об'единяет все повествованье внутреннее бытие, как взлет,
И связи, смысл которых поколенье каждое по-своему поймет.
Что может целомудреннее быть любовных игр людей усталых?
И есть ли в этом всем Божественной любви блаженное Начало,
Где сцена с виноградиной в бассейне странном - это сопричастье
С той чистой девственной любовью? Автор придает звучанье счастья
Искусным образам той Божьей красоты и блага, радости телесной,
Желаний эфемерных Божий мир и удовольствий дивных, тесных.
Воображенье наше поражают, превращая в пленников любви,
Оранжевые стены башни прелюбодеянья, что стремятся высь обвить
Из похотливых вод озерных чистоты надежной и кристальной,
И сфера из стекла стального цвета разукрашена фатально.
Недолговечны счастье и стекло, как символы природы грешной,
В картине образ собирательный земного бытия неспешный,
Погрязшего в греховных наслажденьях мерзких, догорая,
Забывшего о первозданной чистоте утраченного вскоре Рая,
На гибель обреченного в Аду. Духовного отца и разума предтечу
Увидели в художнике сюрреалисты, с мрачным фантазером встречу,
Почетного профессора кошмаров, ужасов и страхов гибнущего века:
"Сад радостей земных, сад дивных наслаждений грешных человека".
Загадка в каждом образе, таинственном изображении предметов темы,
Веками будет человечество гадать над данною ему проблемой.
Одно лишь ясно: у написанной картины "Наслаждений" - назначенье
Предупредить хотя б одно, возможно, даже малое грехопаденье. |
