Накрашена кармином и сурьмой из прошлых давних лет,
Высокая причёска дыбится чудовищно на голове и вслед
Из глубины аллей тенистых появляется она неспешно,
Садится на скамью во мху и смотрит взглядом безутешным.
Жеманница моя играет роль влюблённой дивы суеверий,
Она как попугай одета в разноцветные и пёстрые шелка,
За ней влачится длинный шлейф, в руках старинный веер,
И пальцами она перебирает шелк одежды тонкой, что легка.
Рисунки пошлые на ткани задрожали от прикосновенья,
И кудри белые волос её роскошных вьются от волненья,
Скрывая ушек красоту и орошая бледное лицо слезами,
Надменный алый ротик с вкусными и сочными губами,
Нестрогая улыбка трогает лицо чуть видною гримаской
Натужно оттеняя блеск прикрытых глупых глаз, как в сказке.
|
Послесловие:
L'allee. Paul Verlaine
Fardee et peinte comme au temps des bergeries
Frele parmi les noeuds enormes de rubans,
Elle passe sous les ramures assombries,
Dans l'allee ou verdit la mousse des vieux bancs,
Avec mille fa;ons et mille affeteries
Qu'on garde d'ordinaire aux perruches cheries.
Sa longue robe a queue est bleue, et l'eventail
Qu'elle froisse en ses doigts fluets aux larges bagues
S'egaie un des sujets ;rotiques, si vagues
Qu'elle sourit, tout en revant, a maint detail. -
Blonde, en somme. Le nez mignon avec la bouche
Incarnadine, grasse, et divine d'orgueil
Inconscient. -
D'ailleurs plus fine que la mouche
Qui ravive l'eclat un peu niais de l'oeil.
