Отказывается у поэта разум,
Служить не принимая внутрь вино.
Нечасто – в день по два, четыре раза,
Бурлит в кишках знакомое дерьмо.
А он шумит, орет на всю деревню:
Я Богом расцелованный пиит…
Не ведает, что преданный забвенью,
Всевышний чудотворец по новой мир кроит.
И в новом мире нет места поэтам,
Художникам, творцам неумных слов.
Не будет там любителей монеты,
Не будет крокодилов и слонов.
И всякой нечисти поход туда заказан,
И сладость неприличности систем,
Предстанет горечью у президентских правил,
Их просто отключат от высших клемм.
Жить в новом мире, что заменит этот,
Придут от неба юные творцы.
Нажарят в ресторанах чистых хлебы,
К ним подадут из мяса голубцы.
И мясо будет, видимо баранье,
Или говяжье кто его поймет.
И девушки на первом же свиданье,
Отведают любви блаженной мед.
И чистота альковного объятья,
В невинности рожденных юных тел,
Ублажат кровь таких же чистых братьев,
Ушедших воевать заботы славных дел. |
