был топор, была и плаха,
была красная рубаха,
не хватало головы,
но увы, увы, увы,
подставлять её задаром
не хотелось добрым малым.
только царь желал судить,
буйны голову рубить:
– Всех в ежовы рукавицы,
чтоб забыли как молиться,
покрещу Русь топором.
– Все мы братцы не умрём, –
говорил купец богатый, –
Было б злато, было б злато.
и бояре говорили:
– В списках нас давно казнили…
– Остаётся кто? Народ!
– Нет! Тот просто не пойдёт,
побежит в леса дремучи.
– И разбоями замучит.
– Подожжёт нам терема,
на носу, гляди зима!
– Что же будем делать братцы,
пред царём, как оправдаться?
и тогда боярин Плетин
говорит:
–Есть на примете
у меня один Иван,
он конечно вечно пьян
и жену бьёт смертным боем,
но доверия достоин.
Только надо много водки,
жбан капусты посерёдке,
бабу с сиськами и задом,
балалайку с чёрным матом,
чтобы стол встал вверх ногами,
чтоб посуда под ногами
и трещала, и хрустела,
чтобы баба пропотела,
с ним вдвоём на сеновале,
чтобы дрались и икали
все, кого сзовет он в гости,
чтоб собака грызла кости,
чтобы дом сгорел дотла,
чтоб душа занемогла,
чтобы руки зачесались,
чтобы дети засмеялись,
чтоб отмылось тело в бане,
он всё может, этот Ваня
и придумает такое,
век не будем знать мы горя.
так на том и порешили
и Ивана напоили,
целый месяц дали сроку,
через два, ну три, ей-богу,
появляется Иван
(ну, конечно, в доску пьян),
спьяну ищет пятый угол,
но с собой приводит кукол.
все разбойники лихие,
а посмотришь, как живые:
– Вон, на плаху как идут!
– Сами голову кладут!
– Хоть казни их, хоть целуй!
– Ну-ка, третьего разуй!
Ну-ка, палкой дай по пяткам!
– Ты смотри, орёт как гладко!
– Молодцы! Ни дать, ни взять…
– Вот каких четвертовать!
– Влил он в каждого ведро
крови бычьей…
– Ой, хитро…
– Нет! Они не подведут!
и пошёл вершиться суд.
каждый день всё казни, казни,
а царю, так просто праздник.
кровь течёт, топор сверкает,
Русь смеётся, Русь гуляет.
так и шло бы по сей день,
если б не Ивана лень,
да ещё к вину влеченье,
что читать нравоученья.
Не любил он запах крови,
да и бык нужней корове,
да и кровь не отмывать,
посему решил он взять
завести такой обычай
вместо вёдер крови бычьей,
наливать не кровь – вино.
топору ведь всё равно,
что рубить и чья вина,
лишь бы кровь была красна,
но палач пришёл с похмелья,
был понятно понедельник
и язык присох к гортани,
мы ж не клялись на Коране,
что не будем пить весь век,
что палач не человек
выпить в выходной законный?
плохо, что непомеченный
на работу вышел он,
но ведь царь издал закон
на работе мол не пить,
буйны голову рубить.
ну да ладно это в прошлом.
царь махнул рукою: «Можно», –
отлетела голова
и палач вздохнув едва
вдруг учуял винный дух
и на землю сразу бух
и из горла, без стакана,
без закуски, за Ивана
выпил сколько выпьют трое.
царь вскричал:
–Там, что такое?
Что там пьют и без меня,
и без тоста «За царя»?
Ну-ка чашу всем по кругу!
Поцелуемся друг с другом!
И запомним: Мы друзья!
Ты да я, ты да я.
Мне сейчас открылась правда.
Ну, да ладно, ладно, ладно.
Я ошибку свою понял
и поэтому доволен.
Казни нужно отменить.
Буду кровушку я пить.
Понемножку. Каждый день.
Вань скажи, тебе не лень,
круглый год её цедить,
он ведь вечно может пить,
обнимая как родного
и давая царско слово
казни завтра отменить,
он ведь вечно может пить.
был топор, была и плаха,
была красная рубаха,
а теперь у топора
пьют и ссорятся с утра |
