Она красивая, желанья возбуждая,
Как ветерок весенний увлекает блажь,
Туда, к границе солнечного рая,
Не замечая диких плотских краж.
И вот повисла чудной стрекозою,
Над запахом раскрытого цветка,
Поэт омыл невидимой слезою,
Жизнь, что оказалась слишком коротка,
Для вечных благ и мизерных деяний,
В порыв любви и детской суеты.
И вот порог для страшных наказаний,
За ними суд и обращения на «ты».
И змей лукавый, вновь в саду Эдема,
И искушения последнего грехи.
И нет уже следов от той дилеммы.
Решения, что приведут к душе Верхи.
Проститься может быть, в неведенье творили,
Однако верится с трудом. Наверняка,
К суду прибудут: песнь про Пикадили,
И зубоскальства в зале моряка.
Как мало времени избранникам дано,
Особенно в канун веселой пьянки,
Осмыслить некогда, а там бурлит вино,
И стан в руках чудесной итальянки.
Ее улыбка, завиток, задорный смех,
Куда бежать невесте и страдальцу.
Куда ни кинь, повсюду тяжкий грех,
Теперь ответ – повесят прям за яйца.
Довольно бы, поджарят на кострище,
И душу вынут прям-таки живьем,
Не спрячешься, на дне морском отыщут,
А мы грешим, и весело живем. |
