Один *удак с лицом фальшиво-гордым,
Сказал, что русским называться рад,
Ютясь в своём обитом кожей Форде,
Завистливый на Вольво бросив взгляд.
Его душа разменена на центы
Как мятый доллар в лавке у менял.
Сказал: национальность в документах,
А, значит, и во всём отменена,
Считал себя и швед, и немец русским,
За русских поднимал страну с колен
Шевченко, Кант и африканец Пушкин,
Де Толли, Троцкий, Сталин, Крузенштерн.
Но в деревнях с мировоззреньем узким
Народ на них пахал, угрюм и тих,
Который даже называться русским
Не может, чтобы не обидеть их.
Ведь все они достойны восхищенья,
И Родину воспеть — для них закон!
Отдать Москву смогли без сожаленья
Де Толли, Витгенштейн, Багратион.
Да и язык в учебниках наш верно
Описан, оценён и закреплён
Не кем - нибудь, а доблестным евреем.
И знал ли лучше кто язык, чем он?
И к «миру русскому» в душе любовь лелея,
Мордвин, чеченец, коми и бурят,
За власть воров безродных и злодеев
И жизнь свою и честь готов отдать.
Скажите, славы русской в чём основа?
Чем мы в своей истории горды?
Не в том она, что всё тут привозное,
И что Москва - наследница Орды?
Всю жизнь под игом всяческих бандитов.
Татар, варягов, немцев и ЧК,
Несёт народ свой крест, к спине прибитый,
За дело проклиная Колчака.
Не стоит пить поэту без закуски
И брызгаться как кургинян слюной.
Мне стыдно, что рабом быть должен русский,
И жить между тюрьмою и войной.
Патриотизм - не гнуться от нагрузки
Не подпевать штрейкбрехерам пера,
Свободный может называться русским,
А раб - всегда никто, он просто раб. |
