Хотелось по-человечески,
Отвесив другам и семье поклон,
Умывшись, напевая песенки,
К туманной вечности уйти в полон.
Конечно сердце, плоть, с него, что спросишь.
Наполнится инстинктом – ой, боюсь.
Но нам сие неведомо, зимою, на пороше,
С улыбочкой или когда на ветер злюсь,
Перешагнуть придется грани света,
Пред неизвестностью явить свой грязный лик.
Чем искупилась жизнь в ближайшем лете,
Кто даст гарантию, что твой последний миг,
Не омрачен грехами пошлых мыслей,
Делами грязными в соседкиной среде.
И что в кадушке с капустою не киснет,
Что в покаяние омыл в святой воде.
Гарантий нет. Что ж делать в час священный.
Который год башкою бьет пиит,
Найти лазейку в этой жизни тленной.
А Он с креста на все попытки зрит.
И улыбаясь шепчет недоумку:
Так Я за что вишу тысячелетья,
На этом вечностью сработанном кресте.
Вот та лазейка в счастье и бессмертье.
Иди, поэт, распнешься на листе. |
