Третья поднялась сестрица,
На лицо вполне приятна.
Не в блистающем наряде,
Но пригожа и опрятна.
Длинный волос в узел связан,
Скромно, туго, но со вкусом.
И заколот странной брошью,
Украшённой изумрудом.
Плавные бровей изгибы,
Тонкий рот и нос с горбинкой.
Чуть заостренные скулы,
И немного взгляд с хитринкой.
Хитрицой довольно странной,
И скорее вороватой.
Но нельзя прочесть в нём душу,
За личиной простоватой.
Не красавица, но всё же,
Взор приковывала статью.
Ослепляя разум трезвым,
Некой божью благодатью.
И уже не видит жертва,
Чуть заметный блеск коварства.
Спрятанный вуалью лести,
Фальшью ловкого жеманства.
Она сильно отличалась‚
От своих подружек милых.
Вызывавших отвращенье,
Лишь одним ужасным видом.
Становилось не понятно‚
Что могла забыть святая‚
B месте брошенного Богом,
И отвергнутого рая. |
