Тень ветра ...
В тумане, в обмане, в мерцании ночи осенней
В болото заманят нас милые дивные тени.
Там страсти и лица, там наши ошибки и взлеты,
Но как воплотиться, когда окружает болото?
И вырваться надо, чтобы черным листом не остаться
На кочке последней, в бессилии сна или танца.
Но снова в тревоге нас Леший отправит обратно.
В тумане- обмане, мы будем блуждать вероятно.
До первой звезды, до последней, какая досада,
Я знаю, как странно теряться в плену звездопада.
И милые лица, тень ветра и ангела рядом.
О, мне б воплотиться, и жить еще тем звездопадом.
Издерган и загнан чужой и наивный мужчина.
Казалось, что он не уйдет, никогда не покинет,
Все воет и ноет: там зависть и бред, и досада.
В тумане, в обмане, мне трогать беднягу не надо.
Но колкость прозренья, и радость сибирской печали
Нас снова куда-то в ту пропасть спокойно бросали.
И вдруг захрипел телефон, это ты дотянулся.
От моря и солнца в Сибирь мою снова вернулся.
Уходит бедняга, да разве с тобой он сравнится?
И осень веселая дарит счастливые лица,
И золото листьев опять собираем в букеты.
И черный монах заплутал там над пропастью где-то…
Там страсти и лица, там наши ошибки и взлеты,
Но как воплотиться, когда окружает болото?
Мы счастливы, милый, и нас не коснется досада,
Тень ветра и ангела - этот восторг звездопада…
№№№№№№№№№№№
Пирушка. Тень Мастера
И свет огня мелькнет в пенсне Фагота.
Ю Визбор
Нас трое в заброшенном доме осталось,
И ночь нависала, как плащ чародея,
И где-то звезда в полумраке металась,
И пламя в печи загорелось яснее.
О чем говорили, не помню, не знаю,
Мы в сказочный мир открывали дорогу,
И там, в зазеркалье старуха седая,
Смотрела на эту пирушку нестрого.
А рыжий шутил, но о чем, непонятно,
Он зеркала суть нам хотел передать,
Но мрак был зловещим, и звезды, как пятна,
На черном плаще проступали опять.
И словно бы время имело значенье,
И слово казалось, чарует внезапно,
И только у зеркала больше прозренья-
Ответа не ждем, я нема и азартна.
Огонь синеватый, его откровенья,
Мое пониманье, романа начала,
Но что это снова? Мираж и прозренье
Нас трое в заброшенном доме, звучала
Минорная знаю «Баллада» Шопена,
Да только закончили пир мы в мажоре,
Рассвет, он врывается в жизнь постепенно,
На радость на нашу, кому –то на горе,
И белая стая, небесная стража,
Нам свет возвращает легко, беззаботно.
Дожили, допели, и что еще надо?
Огонь отразится в пенсне у Фагота…
Тень Вечности
Скифы врываются в мир моих снов запоздало.
Под предводителем дикая лошадь заржала,
И уносились куда-то в пучину сомнений,
И не искали любви, тишины, вдохновенья.
Странная встреча, почти на границе разлуки,
Скифы летели, мелькали их руки и луки.
Стройные девы в плену и любви, и печали,
Наши сомненья и наши тревоги встречали.
Что это? Сон. Не пора ли уже просыпаться?
В голосе звон, в этом ливне чего нам бояться?
Смотрит мой брат, и просятся в полночи мимо
Снова скитальцы у стен покоренного Рима.
Пали империи, их даже боги боятся.
Вот ведь не верили, но не могли удержаться.
Так и в сомнении, и в тишине небывалой,
Кони и воины, где это с нами бывало.
В жизни какой, у какой и звезды и утехи
Гордые скифы, мелькнули во сне и померкли.
Снова князья у огня, и в сиянии лунном
Вижу тебя, ты такой и красивый и юный.
Падали звезды, им больше огня не хватало,
Луны и грозы веселая полночь встречала.
Только в тумане, в плену тишины и покоя,
Дивные кони выходят опять к водопою.
|
