На крик души слеталось вороньё,
Клевало, «прославляло», что есть мочи.
Я не велась на жалкое враньё,
Не подарив ни дня ему, ни ночи.
Безмолвные, бессонные часы
Под оком механической кукушки
Печаль мою до утренней росы
Топили в легких пёрышках подушки.
Не надо плакать. Кто же рад слезам?!
Всего-то - бирюзовая водица.
Но для иных – утеха и бальзам,
Испить его – с лихвою насладиться.
Святая бирюзовая вода,
Пролитая на цвет былого сада,
Ты помнишь – я - за раз и навсегда!
Но жизнь распорядилась, как ей надо.
Потом любви искала – не нашла,
И раздала себя я без остатка.
Я не могу смотреться в зеркала,
Там прошлое никчёмно и несладко.
Нет – воронью! Да здравствуй, соловей
Моей надежды, пусть ничтожно малой!
Я возвратилась к нежности твоей,
Я от себя, бежавшей, не сбежала. |
