За счастьем полетел, надев голубки крылья.
В осенний день пострел, сменив мечты на были.
И падая с окна на камни мостовые,
Спасен был в блажь листа, брезенты постовые,
Натягивали враз по выкрикам из окон.
И выжил в добрый час, пострел, и белый локон,
Есеневским манером вертел над бровью чистой,
Остался пионером, с улыбкою игристой.
Не может дух поэта с глубинки из России,
Пойти на кровь вендетты, за подвиги Мессии.
Он лучше в Англетере, расчет возьмет у жизни,
Его сердечко стонет в скорбях на горькой тризне.
И бросится в распады на бой у Черной речки,
Французу даст в буркалы, и не потушит свечки,
Дыханья жизни вечной. И гений Петербурга,
Вздохнет у жаркой печи, Ариночки буржуйки.
И Кюхельбеккер славный, и Дельвиг от баронов,
Снесут на пир заглавный, воздевшего корону.
И мы, поэтов прежних потомки и наследье,
В разгул деньков весенних, покажем раболепье. |
