О неизбежности алмазов

"О НЕИЗБЕЖНОСТИ АЛМАЗОВ"
Моника Феррелл

Будь чашкою моя любовь,
Я б любовалась тем, что голубая,
Игралась бы я ручкою изящной,
Рисунком дам с зонтами любовалась.
Но только с чашкой
не сравнить мою любовь.
Она не яма также смоляная,
с которой мы черпаем
Фураж для улиц позабытых,
где ночью освещенья нет,
Где ощупью вперёд по памяти бредёшь,
И даже не буксир она,
что по утру вползает
Гордо в город, куда он соль
и такелаж везёт.
Она не зверь больной, печальный,
Что в зоопарке, шелудивый, кариозный,
И клочьями с него слезает шерсть;
В углу сгобившись клетки, на охапке сена,
Вылизывает раны, пытаясь догадаться,
Зачем и как он оказался здесь.
Зимой моя любовь пушиста белым снегом,
Она без устали глаза мои ласкает.
Она в конце квартала меня обычно ожидает,
Как верный пёс,
который до угла в зовущуюся жизнь
Меня  реальность провожает.
Любви другие улыбаются, моргают,
Как эта вот луна сквозь испарений облака,
Как дикая и скрытная луна,
что страсти-верности не знает;
Любовь моя –
скорей скульптура ледяная
В холодных круглый год краях,
Где гнева жар твой мне никак не помешает -
Речей твоих не стану осуждать.
Приляг со мною, незнакомец,
Прижми к себе моих телес изгибы.
Ты чувствуешь священный жар,
который мой народ
Любовью абсолютною зовёт.

"OF THE IRRESOLUBLENESS OF DIAMONDS"
Monica Ferrell

If my love for you were a teacup,
I would praise it for its blue.
I’d consider
Its delicate handle,
the pictures painted there
Of ladies, of their parasols.
But my love is not a teacup,
It is not even the tar pit
from which we draw
Fodder for the desolate streets,
oh lightless at night,
Oh pathways asking
for feet and their memory,
It is not even a tugboat going
Bravely into morning,
carrying cordage and salt,
Nor that saddest, sickest animal
In the zoo, carious, mangy, whose hair molts,
Who with its wounds sits in the bare
Hay-padded corner of a cell and licks
At the question of what it means to be here.
Yet in winter my love
is covered with the brightness
Of snow, in winter my love
is filled with eyes.
It waits for me at the block’s edge,
Habitual dog, who walks
me back into that gaseous
Entity we call life. Others’
loves may wink and smile
Like the moon through a resurrection of vapors,
Like the coy and barbarous moon,
who knows no allegiance.
But my love is more like an ice sculpture
In a country of perpetual coldness, which the heat
Of your anger cannot damage, nor the pick
Of your words impugn. Now
Lay your worry aside from you, stranger,
Put your hands near these curves: do you feel
That hallowed temperature? Among my people
We call this absolute love.