Горели кострами души,
Пылала страна гневом,
А он затыкал уши
И круг рисовал мелом.
И, стоя в кругу, пил он
И думал, что не посмеет
Черту пересечь сила,
Что нынче всех сил злее.
Он думал: кошмар снится.
Проснешься – и все ложь.
Дрожали его ресницы.
«В Сантьяго идет дождь».
Топтали траву ногами,
Свистели вокруг пули.
Тяжелыми сапогами
Дробился асфальт улиц.
Безумие черной тенью
Легло на большой город.
Пылали в огне строенья
И страх заползал за ворот.
А он вспоминал поле
И в колосе спелом рожь…
И билось в висках болью:
«В Сантьяго идет дождь».
Ах, стать бы кротом незрячим!
Изыди, лихая сила!
Он душу в норе прячет,
Не зная, что то – могила.
Но пуля – она не дура,
Она штыка поумнее.
Она – как стрела Амура,
Лишь жалит чуть-чуть больнее.
Он падает в центре круга.
Убить – что размазать вошь.
Отныне нам смерть подруга –
«В Сантьяго идет дождь».
Недорого нынче стоит
На рынке жизнь человека.
Она – лишь слово пустое,
На слово не купишь хлеба.
Он был ни при чем, но умер.
Пробито стекло пулей…
По радио – голос-зуммер,
А город гудит, как улей.
Он понял тогда едва ли,
Что вышел другой вождь.
По радио передали:
«В Сантьяго идет дождь». |
